Брачная ловушка

Пробст Дженнифер

С неистово бьющимся сердцем он ждал ответа. Мэгги закрыла глаза, словно вопрошая себя, затем губы ее шевельнулись, и…

— Майкл! Ты дома? Скорей иди сюда, маме плохо!

Непроизнесенные слова умерли, не успев родиться, и Майклу оставалось лишь гадать, будет ли он вечно сожалеть о том, что их так некстати прервали. Они с Мэгги разом соскочили с кровати, натянули одежду и побежали вниз. Карина стояла у двери в комнату матери.

— Где мама? — спросил Майкл, стараясь за внешним спокойствием спрятать тревогу.

Сестра прижала ладонь ко рту и с трудом произнесла:

— С

ней доктор Рестево. Мы отправились в город, и все было хорошо, а потом она пожаловалась, что чувствует слабость и головокружение. Я предложила ей отдохнуть, потому что сегодня очень жарко, но она потребовала вызвать доктора. — Из глаз Карины брызнули слезы. — Может, мне нужно было отвезти ее в больницу? Майкл, я просто не знала, что делать!

— Успокойся, ты все сделала как надо. — Майкл быстро обнял сестру, притянул к себе. — Давай подождем немного и узнаем, что скажет доктор. Может быть, ничего страшного не случилось. Va bene? [35]

35

Хорошо? (ит.)

Карина кивнула. Майкл разжал объятия и увидел, что Мэгги тут же взяла ее за руку таким естественным жестом, словно иначе и быть не могло. Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса, и он подавил нестерпимое желание нервно зашагать по коридору. Наконец из комнаты вышел доктор Рестево.

— Buon giorno, доктор, — сказал Майкл. — Как мама?

На лице пожилого доктора промелькнуло странное выражение. Судя по тому, как небрежно он был одет — легкие брюки цвета хаки, белая футболка и теннисные туфли, — звонок Карины застал его врасплох. Привычной деталью его облика был разве что черный саквояж: доктор Рестево до сих пор предпочитал навещать своих пациентов на дому. Сейчас он смотрел на Майкла поверх очков, и в карих глазах его была озабоченность.

— Хм… полагаю, в госпитализации сейчас необходимости нет.

Майкл ждал продолжения, но доктор отвел взгляд и молчал, переминаясь с ноги на ногу. Майкл подавил вспышку нетерпения, но тут вперед рванулась Карина:

— Что с ней случилось? Сердечный приступ? Почему вы нам ничего не говорите? Неужели все так плохо?

Доктор кашлянул, проведя ладонью по редеющим волосам:

— Никакого приступа не было. Вашей матери нужно отдохнуть, вот и все.

— Это из-за жары? — спросил Майкл. — Или из-за лекарств? Мы должны что-нибудь сделать?

Доктор Рестево покачал головой и проскользнул мимо него.

— Пускай она сегодня полежит в постели. Побольше питья. Такое иногда случается, волноваться незачем. — Пожилой доктор помедлил и вдруг мертвой хваткой стиснул плечо Майкла. — Помните одно: никаких переживаний! О чем бы ни попросила ваша мать, исполняйте это без лишних слов. Capisce?

— Но…

Доктор выпустил его плечо, мимолетно чмокнул Карину в щеку и окинул внимательным взглядом Мэгги. Сощурившись, он разглядывал ее фигуру так, словно готовился к опросу, а затем отечески похлопал Мэгги по щеке:

— Поздравляю с законным браком, signora bella. [36]

Добро пожаловать в семью. — Бегло улыбнувшись, доктор торопливо направился к наружной двери и вышел.

— Слава богу! — вздохнула Карина. — Должно быть, все из-за жары и долгой пешей прогулки. Пойду отнесу маме воды и сока.

Она ушла, и лишь тогда Майкл испытал такое облегчение, что у него подкосились ноги. Без единого слова Мэгги шагнула к нему, крепко обняла и прижала к себе.

36

Прекрасная синьора (ит.).

Майкла охватило глубокое умиротворение. Он вдохнул сладкий запах ее волос, вымытых земляничным шампунем, и позволил себе роскошь опереться на чужое плечо. Майкл так привык нести свое бремя в одиночку, что безыскусная радость получить утешение и поддержку потрясла его до глубины души. Значит, так было бы, если бы Мэгги осталась с ним до конца его дней? Сильная духом, она способна стойко перенести любые трудности, и Майклу не придется утаивать от нее неприятные известия. Мэгги была бы ему не только женой, но и партнером в делах, напарницей, другом. Майкл прижимался к ней до тех пор, пока у него не выровнялось дыхание, и лишь тогда мягко отстранился.

— Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом произнес он.

— За что, Граф? — вскинула бровь Мэгги. — За то, что пару минут не была занозой в твоей аристократичной заднице?

Беззастенчивость этой реплики вызвала у Майкла смех. Протянув руку, он провел большим пальцем по ее сочной нижней губе:

— За то, что ты здесь.

Мэгги вновь укрылась за своей защитной стеной, но Майклу этот маневр был уже хорошо знаком, и он научился достойно ему противодействовать. На сей раз он решил оставить Мэгги в покое.

— Я хочу заглянуть к маме. Сейчас вернусь.

Майкл вошел в спальню и сел около кровати. Знакомый запах, привычный облик маминой комнаты нахлынули на него, живо напомнив о детстве. Все та же большая двуспальная кровать с массивным резным изголовьем из вишневого дерева. Ярко-желтые стены, сочная зелень растений и алые соцветия герани в приоконном ящике. Из комнаты был выход на отдельный балкон, и Майкл вспомнил, как вечерами часто сидел, уютно устроившись, на коленях матери, а она покачивалась в кресле и считала звезды. Мать всегда была воплощением энергичности… но сейчас она лежала на мягких подушках, обессиленно прикрыв глаза.

Майкл взял ее руку и поднес к губам.

— Мама, как ты себя чувствуешь?

— Глупое слабое сердце, — едва заметно улыбнулась мать. — Так досадно! Когда-то мы с твоим отцом отдыхали, путешествуя пешком и поднимаясь на горы. Не старей, Майкл.

Он ответил улыбкой на эту привычную фразу.

— Карина сейчас принесет тебе попить, и я хочу, чтобы ты не вставала с постели. Никакой возни в кухне. Никаких переживаний. Так велел доктор.

— Возня в кухне меня успокаивает, — пренебрежительно фыркнула мать. — Ну да хорошо, Майкл, я останусь в постели. — В глазах ее промелькнули озорные искорки. — По крайней мере сегодня.