Брачная ловушка

Пробст Дженнифер

— Что мы будем делать? — напрямик спросила она. — Ты задумывался хотя бы, чем все это кончится? Станем ли мы посвящать в эту историю Алексу и моего брата? Что, если твои родные захотят приехать в Штаты? И как быть со свадьбой Венеции?

Майкл испустил глубокий вздох, точно она забивает голову сущими пустяками, вместо того чтобы уделять все внимание их браку.

— Cara, давай пока что не будем обо всем этом беспокоиться. В нашем распоряжении вся ночь, мы будем одни, и никто нам не помешает. Думаю, этого хватит, чтобы все уладить… с глазу на глаз.

Обжигающий взгляд ясно

говорил о том, что и как он намеревается уладить. Мэгги поборола дрожь. Черт побери, да как он смеет манипулировать ею с помощью секса! Она привыкла верховодить в отношениях с мужчинами, и ее такое положение более чем устраивало. Пожалуй, настала пора взять реванш.

— Ах, извини, что я такая глупая! К чему беспокоиться о такой ерунде, как венчание и развод, если можно приятно провести время? Кстати, у меня есть шикарная тема для разговора. Твоя мать сказала, что ты когда-то был гонщиком.

Руки Майкла стиснули руль мертвой хваткой. Да, она попала в яблочко. Глядя, как Майкл с усилием подбирает слова, Мэгги испытала смутные угрызения совести.

— Стало быть, она тебе все рассказала? — негромко произнес он. — С некоторых пор в нашей семье не принято об этом упоминать. Да, в молодости я был гонщиком. Потом отец заболел, и пришла пора возглавить семейный бизнес, поэтому я бросил гонки. Конец истории.

Майкл казался внешне спокойным, но отчуждение, которым вдруг повеяло от него, подсказало Мэгги, что под маской спокойствия скрывается буря чувств. Она смягчила тон:

— Ты был хорошим гонщиком. Ты мог бы сделать профессиональную карьеру.

— Возможно. Этого мы уже никогда не узнаем.

Ветерок трепал волосы Мэгги, окрестные пейзажи со свистом проносились мимо, исчезая позади.

— Ты злишься оттого, что пришлось бросить гонки? — с любопытством спросила она. — Тебе никогда не хотелось управлять «Ла дольче фамилиа», верно, Майкл?

Профиль его казался высеченным из гранита. На скуле перекатывался желвак.

— Разве это важно? — отозвался он. — Я сделал то, что должен был сделать. Ради семьи. Я ни о чем не жалею.

Сердце Мэгги сжалось от сострадания. Не задумываясь, она протянула руку через сиденье и коснулась ладонью его запястья. Майкл, опешив, бросил на нее удивленный взгляд.

— Да, это важно. Доводилось ли тебе хоть когда-нибудь признать и оплакать потерю того, что было тебе дорого? Я не о смерти твоего отца. О твоей мечте. То, к чему ты всегда стремился, было совсем близко, рукой подать — и вдруг его отняли. Я бы от такого взбесилась.

Майкл отозвался на ее слова смешком, однако не оторвал взгляда от дороги.

— У нас с отцом были сложные отношения, — признался он. — Отец считал мое увлечение гонками эгоистичным и опасным. В конце концов он поставил меня перед выбором: либо гоночная карьера, либо семейный бизнес. Я выбрал гонки, и он выгнал меня из дома. Я собрал вещи, ушел и стал зарабатывать себе имя на трассе… Но когда мне сообщили, что у отца случился сердечный приступ, когда я увидел его в больнице — слабого, едва живого, — мне стало ясно, что мои желания не настолько важны, как я считал вначале. — Майкл пожал плечами. — Я понял, что иногда нужно думать в первую очередь о других.

Как однажды сказал отец, настоящий мужчина принимает решения ради общего блага, не только ради своего собственного. Ради общего блага я должен был наладить семейный бизнес… и я это сделал. Можно сказать, что я ни о чем не жалею.

Мэгги долго молчала, неотрывно глядя на него.

— Ты скучаешь по гонкам? — спросила она.

Майкл склонил голову к плечу, обдумывая ответ… и одарил ее широкой улыбкой:

— Черт возьми, да! Дня не проходит, чтобы я не вспоминал о них.

Боже милостивый, этот человек сведет ее с ума. Он не только честен, но еще и оказался способен пожертвовать собой и ни разу не пожалеть об этом. Сколько раз на ее пути попадались мужчины, распускавшие нюни из-за того, что их не устраивало, не совпадало с их собственными желаниями или потребностями? Майкл совсем другой. Он обладает убеждениями, которых Мэгги никогда не встречала в партнере.

— Твоим родным повезло, что у них есть ты, — прошептала она.

Майкл ничего не ответил. Просто сжал ее руку, словно был намерен никогда ее не отпускать.

Пару часов спустя они доехали до загородного дома. Мэгги внутренне посмеивалась над тем, как семейство Конте представляет себе недвижимость для сдачи внаем. К роскошному особняку прилагались собственная вертолетная площадка, сады, бассейн и несколько джакузи. Массивные кирпичные стены, увитые плющом, и часовая башенка под стать стенам высились в окружении тропической зелени и ухоженных садов. Дорожка, вымощенная булыжником, вела к широкой лестнице на открытую террасу с уютными креслами-качалками, а к террасе примыкал полностью оборудованный бар. Цветовую гамму особняка составляли золотистый и шоколадно-коричневый оттенки, сочетавшиеся с блеском шлифованного мрамора и ярким разноцветьем мозаичных плиток. Теплый ветерок дул в открытые окна комнат, и Мэгги с наслаждением вдыхала ароматы цитруса и сирени.

Каблуки ее процокали по блистающим плиткам. Прихватив из бара бутылку вина и пару бокалов, Майкл повел ее наверх. За одной из дверей обнаружилась просторная спальня с двуспальной кроватью. Балконные двери были распахнуты, словно новобрачных тут ждали и приготовили комнату к их приезду. На столе, возвышавшемся в самом центре комнаты, алел огромный букет роз. Мэгги прошлась по пышному восточному ковру, любуясь продуманно расставленными антикварными вещами и белизной тончайших кружевных занавесок. И лишь тогда осознала, что ее супруг, стоя в углу спальни и небрежно прислонившись бедром к комоду, сверлит ее неотрывным взглядом.

Мэгги судорожно сглотнула. Внезапно ее охватил безмерный ужас. Все это уже чересчур: кровать, венчание и то, что она, оказывается, влюблена в своего графа. Пол ушел из-под ног, и она отчаянно боролась с этим ощущением, стискивая кулаки в лихорадочном стремлении обрести равновесие. Не хватает еще, чтобы голос ее дрожал и срывался, как у робкой девственницы! Мэгги обругала себя за слабость и решительно выпрямилась.

— Хочешь поужинать? — спросила она.

— Нет.

Кровь жарче забурлила в жилах. Губы Майкла тронула затаенная усмешка, словно он почуял смущение, охватившее Мэгги.