Брачное агентство, или как я стала герцогиней
Шрифт:
— О чем? — деланно безразлично уточнила я, коря себя за нерешительность. Ведь хотела сказать совсем другое! Похоже, в оценке своей взрослости я поторопилась. Мой уровень где-то между нашкодившим ребенком, и упрямым подростком.
— О том, что с тобой происходит. Почему ты меня избегаешь? Что я такого сделал, чтобы ты так переменилась? Ведь все было хорошо. — упорствовал он.
Вот сейчас я отвечу! Честно! И он мне ответит честностью. Я в этом уверенна!
— Не понимаю, о чем ты. — откликнулась я, поджимая губы.
«Трусло позорное!» — орала я на себя мысленно.
— Ах, так? — усмехнулся он. — Тогда поцелуй меня.
Я удивленно посмотрела на него.
— Что?
— Если у нас все так хорошо, как ты говоришь — поцелуй меня. Сейчас.
— Но на нас смотрят. — растерялась я.
— Меня это не волнует. — смотрели мне прямо в глаза. Я, было, потянулась к нему, но быстро отпрянула. Смотрела на его губы, а перед мысленным взором стояла картина, как он этими губами целует другую. И даже если он мне сейчас заявит, что это условие контракта — выполнять его указания, я пошлю его к черту. — Что и требовалось доказать. — хмыкнул он.
Я уставилась в пол.
— Агата, посмотри на меня. — сурово приказали мне, и я не решилась ослушаться, нехотя поднимая глаза от такого увлекательного пола. — Что происходит? Если я в чем-то перед тобой виноват — я извинюсь. Но мне нужно хотя бы знать, в чем извиняться! — прошипел он, буравя меня взглядом.
— Все нормально. — вздохнула я и не выдержав его взгляда перевела взор на гостей. Словно по иронии судьбы, сразу же наткнулась на напряженный прищуренный взгляд баронессы. Тело напряглось, и я отвернулась.
— Это из-за нее, верно? — тихо спросили меня. Кажется, мои гляделки не остались незамеченными. — Она тебе что-то сказала. Из-за этого ты такая? — потребовали у меня ответа, но я упрямо отмалчивалась, уловив в своем упрямстве и нотки ненужной сейчас гордости. — Я хочу знать, что она тебе сказала.
— Это не имеет значения. — отозвалась я, возвращаясь к лицезрению напольного покрытия. Красивый рисунок. И блестит, почти до зеркального отражения. Нужно будет спросить у свекрови, чем они полируют пол.
— Нет, имеет. — не согласились со мной, вновь сжав пальцы.
— Мне больно. — скривилась я, и хватка тут же ослабла.
— Прости. — вздохнул он. — Агата, давай просто поговорим? Уверен, мы сможем решить все вопросы, только дай мне шанс. Расскажи, в чем дело и мы решим проблему. Ты уже несколько дней отказываешься говорить со мной, убегаешь, стоит мне только появиться. Ты считаешь это нормальным?
— Нет. — вынуждена я была признать, что целый год от него бегать у меня вряд ли получится. Особенно, если учесть, что завтра мы должны будем вернуться в основное место нашего проживания. Там прятаться от него будет вдвойне затруднительно. — Я хотела бы некоторое время погостить у брата. — неожиданно для себя выдала я.
— Что?! — прошипел Клим мне на ухо и даже сбился с шага, за что поплатился оттоптанной ногой. — Значит, решила сбежать от меня к брату. И на какой срок? — зловеще поинтересовались у меня. Проглотив неожиданный ком в горле, ответила:
— Неделя. Может, две.
— И тогда ты будешь готова к разговору? Или по истечению срока захочешь продлить «отпуск»?
— Не знаю. — честно призналась я. Одно я знала точно, оставаться наедине с мужем у меня нет никакого желания, пока мы не проясним ситуацию. Но на это у меня сейчас не хватает смелости. Как не печально мне это признавать, но я, кажется, успела влюбиться. И предположительная измена мужа очень больно ударила по мне. Мне нужно собраться с мыслями и силами, чтобы достойно узнать правду. Любую. Сейчас у меня этих сил нет.
— Так вот, знай. Я запрещаю тебе жить у брата. У тебя было достаточно времени за эти дни, чтобы поговорить со мной. И что-то мне подсказывает, что и через месяц ты не захочешь этого. Я так долго ждать не намерен. С меня хватило и этих дней. — сурово отчеканил он, явно злясь. — Я хочу знать, черт тебя дери, где, когда, а главное — что тебе сказала Элизабет? — я упрямо поджала губы. Надеюсь, он не станет меня пытать. Главное, чтобы не щекоткой. — Не хочешь говорить — плевать. Позже сам узнаю. — раздраженно вздохнул он. — Агата, что бы она тебе не сказала — это ложь. Межу нами все кончено, она для меня никто. Все давно в прошлом. — смягчил он тон, подняв мою голову за подбородок. Заглянул в мои глаза, а мне так захотелось ему поверить. Но червячок сомнения не отпускал.
Неожиданно заметила, что мы какое-то время просто стоим. Музыка закончилась, началась другая. Но мы не танцевали. Молча, стояли напротив друг друга и смотрели в глаза.
— О каком прошлом ты говоришь, если вы с ней продолжаете видеться? — прошептала я, борясь со слезами. — Ты ведь встречался с ней недавно. Не так ли? — неожиданно для себя спросила я. И откуда только смелости хватило?
— Агата… — растерянно начал он.
— Так встречался, или нет? — потребовала я ответа, напряженно вглядываясь в черты лица Клима, чтобы распознать правду. Но я и так уже поняла. Хватило одного его выражения лица.
— Да. — пришел мне ответ, от которого я горько усмехнулась.
— Ну, не такую уж ложь она говорила. — заметила я, пожав плечами и отводя взгляд. Резко захотелось сбежать. Все равно куда. Главное подальше отсюда. Подальше от него.
— Агата, это не то, что ты подумала… — начал он, но я уже не слушала. Кажется, именно так говорят все известные, пусть и вымышленные изменники своим половинкам, истории которых я не раз читала в книгах. «Милая, это не то, что ты подумала! Это моя сестра!» — заявляет супруг своей неожиданно появившейся жене, поспешно натягивая штаны на себя и простыню на любовницу. «Дорогая, ты не поверишь, но этой девушке стало плохо! Я просто не мог пройти мимо!» — прикрываясь версией искусственного дыхания, сообщает кавалер своей невесте, когда она застукала его в компании юной и мало-одетой особы, в какой-то беседке на званном ужине. Судя по тому, что в момент обнаружения, он активно наглаживал оголенную грудь «несчастной», он спец не только в искусственном дыхании, но и массаж сердца делает не плохо. «Любимая, — восклицает очередной сердцеед, пыша праведным негодованием. — Как ты могла так обо мне подумать? — оскорбился он, сбрасывая со своих колен еще недавно стонущую, голую служанку. — Она сама на меня набросилась! — заявляет он, тыча пальцем одной руки в растерянную и явно удивленную ролью насильницы, девушку в два раза меньше себя, а второй прикрывая оголенный пах. Были и другие варианты, но вспоминать их не хотелось. Как и слушать из уст Венеса, нечто подобное.
Очень вовремя возле меня объявился мой старый знакомый — Эдуард Илонски, и пригласил на танец. Я быстро согласилась, шустро уходя в круг танцующих, словно на буксире таща за собой растерянного мужчину. В след я слышала, как Клим звал меня, но и не думала останавливаться.
— С Вами все в порядке? — напряженно-удивленно спросил мой партнер по танцам, разглядывая меня красивыми темными глазами.
— В полном. — вздохнула я, меньше всего на свете желая сейчас разговаривать. Тем более с Илонски, который по моим суждениям тоже не отличался особой верностью. Где-то здесь в зале должна быть его невеста. Прелестная девушка, должна заметить. И безнадежно влюбленная в своего жениха. Жаль, что он этого не замечает. Из них получилась бы прекрасная пара, если Эдуард одумается. Помимо его увлеченности мной, у него еще несколько, более сговорчивых, нежели я, дам сердца.