Брак по-австрийски
Шрифт:
Я медленно отложила книгу в сторону и почувствовала, что у меня бешено колотится сердце. Впервые я ощутила незримое присутствие в этом доме кого-то еще. И тут же из подсознания выпрыгнули усыпленные на время мысли о том, как часто и напряженно Петер общался по телефону непонятно с кем. И как странно он повел себя в день моего первого приезда, когда осекся на слове «Ванес…». И как упоминал чешскую подружку, которая однажды его очень ранила и ушла к другому.
Дальше мои руки действовали самостоятельно, оставив мозг лихорадиться в одиночестве. Они извлекли из ящика девчачий браслетик с надписью «Тамара». Я уже знала, что дочерей Петера зовут Фиона и Моника. Так что принадлежал он явно кому-то другому. Рядом лежала студийная фотография девочки
По спине у меня пробежал холодок. Я отложила фотографии в сторону и беспомощно оглянулась. Хорошо, что Петера не было дома. Иначе я побежала бы к нему за объяснениями. А делать этого, пожалуй, не стоило. Возможно, узнав о моей находке, Петер бы разозлился.
Я походила по комнате минут десять, нервно покусывая губы. А затем сделала что-то, совсем мне не свойственное, – отправила все эти фотографии в мусорный пакет. Пусть они уйдут из нашего дома, и все будет хорошо и спокойно, решила я. Наверняка они попали сюда по ошибке. Весь образ Петера никак не вязался с этими фотографиями и с выколотыми глазами. Может, здесь ночевала какая-то дочка одного из его многочисленных знакомых. Или даже дочь Мартина. Я ведь так и не запомнила, как зовут его детей. Да мало ли, что угодно! С глаз долой – из сердца вон.
Точно так же я закрыла глаза и на найденные в кладовке прокладки. Наверно, от уборщицы остались, сказала я себе.
– Машаа-а-а!
Инна буквально налетела на меня при выходе из зала прибытия. Взявшись за руки, мы запрыгали, как маленькие девочки.
Сергей вышел следом и снисходительно покачал головой.
– Привет, сестра!
– Привет! – я поцеловала его в щеку.
Он смущенно улыбнулся.
Петер радушно поприветствовал наших гостей.
А затем мы все погрузились в машину и отправились из аэропорта Миммингена в Тироль.
Шел дождь, и погодка была не очень. Но стоило нам пересечь границу Германии и проехать под аркой с крупной надписью «Tor zu Tirol» [9] , как выглянуло солнышко, и все наладилось.
– Видите, вот она разница между Австрией и Германией! – сказал Петер. – У нас даже погода лучше!
Я уже давно подметила, что в пути мой будущий муж развлекался унижением других. Про немцев он говорил, что они тупые, про голландцев – что те не умеют ездить. Англичан вообще за людей не считал. Стоило ему увидеть машину с британскими номерами, как он начинал сыпать гадостями. Может, тут свою роль сыграли мои рассказы о прошлом. Но доставалось и другим, никак со мной не связанным людям. Женщин на дороге он вообще не терпел и обзывал их тупыми курицами. При этом неизменно добавлял: «Ну ничего, скоро ты сядешь за руль, станет совсем весело!» И я уже заранее начинала бояться.
9
Дверь в Тироль (нем.).
Мои гости прониклись настроением Петера, и вскоре Инна тихо спросила:
– Ма-аш? А чего Петер так ненавидит всех, кроме украинцев?
– Как тебе сказать? Он и украинцев, наверно, не особо любит. Просто они редко встречаются.
Дома мои гости расположились в приготовленных для них комнатах. Накануне нам доставили шикарный белый диван, который Петер почему-то поручил устанавливать мне. «Ну хотя бы на первый этаж затащи, а то дождь пойдет и все испортит», – сказал он мне по телефону будничным тоном. Но я не то чтобы затянуть диван внутрь – я его в одиночку с места сдвинуть не могла. В результате тот простоял на улице целый день, и Петер, вернувшись
Но теперь все было готово. Инна освоилась достаточно быстро, а вот Сергей мучился. Выйдя из комнаты на кухню, он неизменно терялся и начинал бродить по дому, открывая все двери подряд. Периодически он возникал на пороге нашей спальни и с грустным видом констатировал:
– Опять мимо!
А затем уходил бродить дальше.
Чтобы как-то нас развлечь, Петер устроил поездку в замок Нойшванштайн. Сергей подхватил насморк и пугал всех громкими чихами. Инна смеялась. В замок мы поднимались на повозке с лошадьми, а обратно шли пешком, потому что зазевались и остались наверху одни. Я натерла ноги, и Петер нес меня на руках. Мечта!
Но между нами двумя нет-нет да и пробегала черная кошка. Дело в том, что Петер сильно затянул со всеми приготовлениями к свадьбе. Он постоянно жаловался на занятость. А я в чужой стране почти ничего не могла сделать самостоятельно. Единственное, что мне удалось организовать, – это сюрприз для жениха. Мы ангажировали на свадьбу тирольскую рок-группу, которая должна была петь песни из нашего собственного списка. Тайком от Петера я умудрилась договориться с вокалистом о встрече на их репетиционной базе, куда меня после моего очередного урока вождения, в обстановке страшной конспирации, увез гитарист. Там мы в течение часа разучивали песню «Lavender» группы «Marillion». В ней была строчка – «IOU for your love» [10] , и я хотела спеть это Петеру. Репетиция прошла успешно, и все мы остались довольны.
10
Я должница твоей любви (англ.).
А вот с кольцами, цветами, тортом и рестораном выходила полная катастрофа. Кончилось тем, что ресторан и торт Петер в спешке заказал без меня, а цветы мы поехали выбирать с его мамой и очень мучились от невозможности понимать друг друга. Кольца купили за два дня перед свадьбой, при этом поссорившись. Петер психанул, когда я сказала, что у нас ничего не готово, и крикнул: «Если у нас вообще ничего не готово, значит, все можно отменить!» Но самое невероятное случилось со свадебными приглашениями. Их полностью спланировала и заказала Фелиситас, а меня она только поставила в известность, когда все было напечатано. Под не самыми нашими удачными фотографиями в дурацких рамочках стояло, как мне, смеясь, перевела сестра Петера: «Пожалуйста, не дарите нам подарки. Принесите деньги – мы передадим их в фонд помощи Lebenshilfe». Когда я спросила у Петера, что это такое, он ответил: «Да это фонд для умственно отсталых придурков». В общем, моя свадьба оказалась полностью под контролем других людей. Хорошо, хоть платье уже было готово, и меня не пытались переодеть.
За день до торжества к нам приехал друг Петера Эли. Он был ливанцем, жил в Бельгии и занимался продажей подержанных автомобилей. Его семья осталась в Брюсселе, а к нам он прибыл с любовницей Талией. Они появились уже затемно и привезли с собой три бутылки шампанского «МОЕТ», а мы приготовили шикарный стол с итальянскими деликатесами.
Эли оказался приятным человеком. Он немедленно подружился с Сергеем, который, если хотел, мог быть воплощением компанейского парня. Жаль только, что желание посещало его крайне редко. И то, что Эли разбудил в Сергее эту дремлющую сущность, было хорошим знаком.
С Талией мы общались жестами, потому что она говорила только на французском и на арабском. Эли же вполне свободно изъяснялся и по-английски. В промежутке между распитием шампанского он отвел меня в сторону и доверительно сказал:
– Мария, ты береги его. Он очень хороший.
Благо, Петер нас не слышал – он уже перешел на стадию курения сигар и немного улетел в космос.
– Конечно. Я его люблю и буду беречь, – пообещала я.
– Он очень переживал, когда расстался с Ванессой.