Брак по принуждению
Шрифт:
– Спасибо, - сказала я.
– Я возьму только один чемодан, проводишь меня до дороги, пожалуйста?
Посмотрела в его глаза, Дэйрон нахмурился.
– Нет, – сказал он, и я испугалась, ведь сама дорогу точно не найду.
– Мы вместе поедем, - добавил он уверенно, и я остолбенела от этих слов.
– Но у тебя ведь дорога? – растерянно спросила я.
– Подождет, - не менее уверенно сказал он. – Неужели ты думаешь, что я отпущу свою супругу одну?
– спросил он с грустной улыбкой, и я ответила ему. Для меня это был огромный жест. Никогда бы не сказала, как сильно боюсь оставаться одна сейчас. Как страшно мне за папу, ведь он и София самые родные и любимые люди, ради которых я готова на все.
Но мне и не пришлось говорить, Дэйрон понимал это сам. Поэтому быстро привел себя в порядок, взял дорожную сумку и мой чемодан и сказал, что мы можем выходить.
– Я очень переживаю за Дороти и кота, – сказала я с огромной болью. – Кто будет их кормить?
– Я договорился с Маркусом, завтра он пришлет Лиссу, – успокоил меня Дэйрон.
За сегодняшнюю ночь кот так и не появился. И я переживала о своем пушистом друге, который провел со мной несколько ночей.
Но задержаться не могла. Главное, что Лисса будет кормить его и курицу. Я была так взволнована, что в свете луны совсем не разбирала дороги, просто шла за своим мужем, погруженная в мысли. Могла ли болезнь папы так прогрессировать. И что если он больше не встанет на ноги? Кто будет заботиться о нем? Такое нельзя доверить экономке…
Но если я решу остаться, будет ли Дэйрон помогать деньгами? Ведь папе нужны лекари, лекарства, и хотя бы минимальный штат прислуги. Что же мне делать?
Лес закончился очень быстро, за ним поле, которое в первый раз казалось мне бесконечным. Его мы тоже прошли, словно за миг. Я просто шла, обдумывая все возможные последствия.
Когда мы добрались до дороги, Дэйрон посмотрел на наручные часы и сказал, что скоро дилижанс будет здесь.
– У тебя же все ноги промокли! – возмутился он, когда увидел носики моих туфель, видневшиеся из-под грязного подола.
– Разве? – удивленно спросила, ведь совсем не заметила.
– Неужели нет другой обуви? – спросил он, казалось, рассерженно.
– Есть, – ответила я, но больше ничего не добавила.
Я была не в состоянии думать об обуви сейчас. Я села на чемодан, обдумывая, что делать дальше.
– Ты взяла с собой что-то теплое, может, сапоги? Или хотя бы носки? – все не унимался он, словно сейчас это имело какое-то значение.
– Нет, - безразлично ответила я.
– Нам ехать полдня, у тебя промокли ноги. В дилижансе не очень тепло, ты простудишься, – хмуро сказал он.
– Мне не холодно, – сказала я чистую правду.
– У тебя руки трясутся, – ответил он, и я постаралась спрятать трясущиеся пальцы.
Вдалеке показался дилижанс и Дэйрон, совершенно недовольный, вышел прямо на середину дороги. Я затаила дыхание. Ведь больше всего боялась, что карета не остановится.
Но, благо, она остановилась.
Дэйрон заплатил монеты извозчику и открыл дверцу. Внутри сидели две женщины и дремали. Одеты они были не по моде: старые плащи и платья. Но при этом достаточно добротные, чтобы распознать в них порядочных женщин.
После того, как мы с Дэйрон забрались внутрь, женщины по очереди недовольно открыли глаза и, оценив соседей взглядами с ног до головы, снова их закрыли.
Надеюсь, они смогут спать спокойно, не приняв нас за разбойников. Хотя выглядела я сейчас не очень хорошо, как и растрепанный, уставший Дэйрон.
Карета двинулась в путь, а я посмотрела в окно. Полдня пути… Казалось, я с ума сойду от такой долой дороги.
– Николь, – вырвал меня из раздумий Дэйрон, он старался говорить шепотом, чтобы не разбудить соседок, которые наверняка навострили уши.
Я посмотрела на мужа. Он достал из кармана бутылек. Склянка выглядела точно так же, как та, с которой играл кот.
– Это снотворное и успокоительное. Думаю, тебе стоит выпить пару капель, иначе ты не уснешь.
– Нет, - тут же отказалась я. – Нужно следить за дорогой, к нам может подсесть еще кто-то.
Дилижанс не самое безопасное место для сна. Ведь ты не знаешь, кто можешь оказаться твоим попутчиком.
– Я прослежу за дорогой, - сказала Дэйрон. – А тебе лучше поспать.
Я отрицательно покачала головой.
– Дэйрон, ты сам ночь не спал…
– Могу не спать еще несколько, – бодро сказал он.
Я снова хотела отказаться, но Дэйрон положил бутылек в мою руку, дотрагиваясь о ладони своими грубыми пальцами. После, он посмотрел на меня и сказал:
– Ты нужна своему отцу, Николь. А значит, у тебя должны быть силы. Сделай это ради него.
Никакие другие слова не заставили бы меня принять снотворное, но Дэйрон сказал правду. Если отцу плохо, значит, я должна буду взять на себя большую часть дел. А если не буду спать всю ночь, ничем не смогу ему помочь.
– Сколько капель?
– Три, – ответил Дэйрон, и я откупорила крышку и капнула в нее три капли. Приняла снотворное, а после, отдала Дэйрону бутылёк обратно.
Одна тайна была раскрыта. Дэйрон принимал снотворное и не болел. Просто у моего супруга проблемы со сном, о чем я могла бы уже и догадаться.
Я подавила в себе желание зевнуть, и постаралась как можно удобнее устроить в уголке кресла с закрытыми глазами.
Казалось, сон никак не шел. Зато я начала чувствовать холод. У меня замерзали ноги, руки и тело, хотя на мне был плащ.
Я раньше никогда не принимала снотворное и совсем не знала, как оно действует. Мое состояние могло сравниться с опьянением. В полусне я осознала, что с меня снимают мои туфельки и надевают что-то очень тяжелое, но теплое.
Ногам стало очень тепло. А вслед за ногами, на меня одели что-то сверху.
Потом мне помогли передвинуться с одного бока на противоположный, разместили на чем-то очень горячем. Обхватили мои тонкие пальчики в большие ладони.
И по всему телу пошло такое тепло, которое прогнало весь холод. Это тепло подарило мне спокойствие, а снотворное сделало свое дело до конца. И под звук бьющегося сердца, я, наконец, уснула.