Брак по принуждению
Шрифт:
Дернув ручку, я сразу же оказалась в родном доме, но таком пустынном. Все здесь пропахло лекарствами и болезнью… Мама часто болела, я изучила этот запах, он отдался во мне бешеным страхом и подступающими слезами.
Голоса раздавались со второго этажа, из комнаты отца. Я скинула с плеч что-то неудобное и большое, даже не понимая, что именно и побежала наверх на голоса.
– Николь, - раздалось вслед. Дэйрон, должно быть, добежал до дома, но я уже была на втором этаже.
Одно движение – и я открыла дверь.
На пороге встретилась с дворецким, который, скорее всего, услышал крик Дэйрона и побежал проверить, кто неожиданно приехал.
Ульрих отступил, потупив взор, словно ему было стыдно.
– Николь, – удивленно сказал отец. Он лежал в кровати, рядом стояла Джина. Тетушка, которая всегда улыбалась, и казалась загорелой, сейчас выглядела белее полотна. Она сжимала в руках мокрый платок и хлопала глазами, полными слез.
Отец выглядел бледным и измученным. Под его глазами залегли тени, пальцы жестко сжимал край одеяла, которое прятало его тело.
Я заметила и незнакомку: женщина в годах с тонкими чертами лицами и длинной косой сидела, напротив. Эта была лекарь. На ней было длинное черное платье, а выражение ее лица отражало полное безразличие к происходящей ситуации.
Следом за мной в комнате оказался Дэйрон, я узнала об этом по касанию до плеча. Все присутствующие в комнате замерли, словно время остановилось.
– Я выставила на продажу дом, – прервала тишину Джина. Она посмотрела на лекаря, которая сидела и что-то скучающе писала в блокноте.
После записей женщина сильно нахмурилась.
– Что происходит? – наконец собралась с духом я, посмотрев сначала на отца, потом на Джину и на дворецкого. Но все они молчали. Джина опустила голову, а отец и вовсе отвел взгляд. Тогда я посмотрела на врача, собралась с силой и твердо спросила:
– Что происходит?
Лекарь оторвала взгляд от записей.
– Кем вы приходитесь лорду Нельсону? – спросила она.
– Дочерью, – ответила я.
– Тогда вы должны знать, что ваш отец получил сильное магическое ранение на полях сражений, – начала она рассказ. – Ему было предписано лечение, которое должно было вывести чужеродную магию из его тела. Но ваш отец от этого лечения отказался.
Она говорила без единого чувства, я замерла.
– Но не может быть! – жестко сказала я. – Отец лечился всем, что ему назначили.
– Нет, – сказала она все так же без эмоций. – Ваш отец отказался пройти полный курс лечения. Тогда лекарь предложил второй вариант: делать магические инъекции каждый месяц. Эти инъекции не могли вылечить вашего отца, но сдерживали чужеродную магию, чтобы она не распространялась по телу. Последние несколько месяцев ваш отец отказался и от этих инъекций. Магия начала разрастаться в нем, - закончила она.
Я не могла поверить в услышанное, посмотрела на отца, который смотрел на меня с болью, сожалением и стыдом.
– Но отцу делали инъекции, – сказала я грубее, чем мне хотелось бы.
Лечение отца проходило как обычно. Каждый месяц приходил лекарь, я лично следила за этим. Он делал уколы отцу и выдавал пилюли.
Лекарь посмотрел в карточку.
– Ваш отец подписал согласие на полный отказ. Последние месяцы ему кололи витамины.
Женщина протянула два листка бумаги. Я выхватила оба.
– Почем ты это сделал? – спросила я ужасно злая, изучая бумагу с подписью отца. – Почему не лечился, когда была возможность! Ты говорил, что вылечиться невозможно.
Вслед за первой бумагой пошла вторая с распиской. Я замерла, увидев знакомый почерк. Вот загогулина над последней «Н», а вот «Д», подчёркнутая снизу. Этот почерк принадлежал маме.
– Николь, я принял решение! – сказал отец своими бледными губами, пока я изучала бумагу, с полным неверием в то, что я читаю.
Это был отказ от лечения моего отца.
– Объясни, – без капли эмоций потребовала я, взирая на папу.
– Я так решил… - начал отец.
– Почему? – жестко спросила я. – Почему вы с мамой так поступили?
На второй фразе голос дрогнул, скопившиеся слезы резанули слух. Отец посмотрел на меня растерянно, ведь никогда не слышал мой голос таким.
– Я хочу вылечить отца, – обратилась я к лекарю, поняв, что от папеньки ничего не добиться. – Восстановим курс уколов.
– Это не поможет, – дрожащим голосом ответила Джина. Казалось, она разговаривает сама с собой, держась за спинку кровати отца. Больше она ничего не добавила, поэтому лекарь взяла объяснение в свои руки.
– Чужеродная магия уже распространилась по телу. Уколы больше не помогут.
– Тогда что поможет?
– Возможно, ничего, – сухо ответила она, и я не могла поверить, что человек может так спокойно говорить о чьей-то жизни.
– Возможно? – схватилась я за последнее слово, как за спасательную ветку, такую хрупкую, но необходимую.
– Вы можете попробовать пройти усиленный курс лечения из ежедневных капельниц с одним отваром. Гарантии я дать не могу. Но это может помочь. Этот отвар обволакивает чужеродную магию и не просто ее уменьшает, а уничтожает. – Она посмотрела на меня с ног до головы и добавила скучающе.
– Тем не менее, я не думаю, что вам это по карману.
Последняя фраза больно меня ударила:
– Сколько? – спросила я надменно. Лекарь что-то активно начала писать на листке, а после протянула его мне.
– Здесь все прописано, - сказала она и встала со стула.
Я взяла листок и сглотнула.
– Духи милосердные… - протянула, осматривая сумму, которая была слишком велика.
– Я продам поместье, – сказала Джина. Я посмотрела на тетушку, у которой тряслись губы и слезы тихо текли по щекам.
– Но это невозможно, – тихо сказала я, глядя на лекаря. – Эта сумма огромна.