Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
В семьях потомственных рабочих (например, в Лодзи) девушки выходили замуж несколько позже, а юноши женились несколько раньше, чем в деревне. Брачный возраст рабочей молодежи из семей, в которых старшее поколение переселилось из деревни в город, почти не отличался от брачного возраста сельских жителей. Среди шляхты брачный возраст варьировал в зависимости от имущественных интересов семьи. Нет точных данных о брачном возрасте иных социальных групп городского и сельского населения Польши, и в частности интеллигенции, но, вероятно, он тоже различался.
Сельская свадьба. В жизни польской семьи свадебное торжество всегда было событием чрезвычайной важности. В свадебных обычаях и обрядах прослеживается межпоколенная преемственность, изменение или отмирание старых и формирование новых традиций. В выполнении свадебных обрядов отчетливо видна связь семьи с родственниками и социальной средой, при этом столь значительная, что некоторые из этих обрядов считаются не только семейными, но и общественными, что подтверждается истоками их происхождения.
В традиционной польской свадьбе выявляются разные хронологические пласты. Кроме временных, в ней прослеживаются региональные и социальные отличия при общности основных элементов свадебного цикла. Весь свадебный цикл делится на три периода: 1 — предшествующий свадьбе; 2 — собственно свадебное торжество; 3 — послесвадебный период, когда выполняются обряды, знаменующие начало совместной жизни молодых супругов.
В польской деревне XIX — начала XX в. господствовал брак по сватовству, но свадебные обряды сохраняли следы более ранних его форм. Сватовству нередко предшествовали так называемые «звяды» или «вывяды», «довяды» (zwiady, wywiady, dowiady). Их цель ясна из самого названия — выведать, есть ли шансы у жениха, каков достаток родителей невесты. Для этого в дом невесты родители жениха или он сам направляли женщину или мужчину пожилого возраста из числа родственников, кумов, соседей. Если сведения были благоприятными, к невесте засылали сватов.
В сватовстве главным действующим лицом был сват, с которым договаривались родители жениха и сам жених. Назывался он в разных областях страны по-разному: «дзевослемб», «дзевослумб» (dziewosleb, dziewoslumb — Мазовше), «сват», «старший сват», «рай», «райек», «райко» (swat, starszy swat, raj, rajek, rajko — Подлясье, Мазовше), «староста» (starosta — краковские деревни), «маршалек» (marszalek) и т. п. Наиболее часто сватались в четверги и субботы, но ходили сваты также и по вторникам.{26} Сватовство проходило по общей схеме, но с локальными и хронологическими вариантами. Сваты приходили без жениха или с ним, один или три раза.
Повсюду свататься ходили к вечеру, чтобы «не увидел злой человек и не мог пожелать зла, околдовать, сглазить». Обычно сват спрашивал иносказательно в доме невесты: «Не имеют ли телки для продажи», «Не пропала ли курица», «Нельзя ли купить гусыню» или что-то в том же роде. Это распространенный в Польше зачин сватовства. Кроме подобных вопросов, сват нередко произносил заранее приготовленную речь. После этого он ставил водку на стол. Если родители невесты были против свадьбы, то водку от свата не принимали, а дочь их не давала ему стакан и сама не пила. Зачастую сват и жених после отказа сразу же шли свататься в другой дом, где тоже была девушка на выданье.
Если сватовство было удачным, за ним следовал сговор — «умувины», «змувини» (umuwiny, zmuwiny) — между родителями невесты и жениха. В том случае, когда жених был из дальней деревни, к нему по приглашению свата ехали невеста и ее родители на «опатры» (opatry) — смотрины. С большим вниманием осматривали хозяйство семьи жениха, стараясь узнать, каков ее материальный достаток. Однако им это не всегда удавалось, так как бывало, что бедный жених прибегал к помощи соседей и приводил в свой хлев от них коров и прочий скот, чтобы его сочли богатым. Только при положительном впечатлении от хозяйства жениха отец невесты приглашал его с родителями и сватом на умувины.
На умувинах договаривались о приданом — «посаге» (posag), в которое входили скот, постель, одежда, утварь и т. п. В него могла входить также часть доли дочери в будущем наследстве после смерти отца (в областях, где наследовали все дети). Иногда отец сразу выплачивал эту долю, и тогда дочь отказывалась от наследства. В старину, если после свадьбы жена должна была поселиться у мужа, вернее, в доме его родителей, во всех этих переговорах полагались на честное слово («на веру»), хотя и бывало, что отец невесты не всегда сдерживал это слово. Иначе обстояло дело, когда парень шел в примаки — «пшибыши» (przybysz). Примак должен был внести в хозяйство жены (единственной наследницы своих родителей) некоторую сумму денег, иначе он бы всеми считался бесправным.{27}
Семейно-общественной формой санкционирования брака, его признания родными и односельчанами был предсвадебный обряд обручения — «заренчины», «зренковины», «запоины», «змувины», «перечёнки» (zarecimy, zrekowiny, zapoiny, zmuwiny, pier'scionki). Вскоре после сватовства или в день сватовства (например, в краковских деревнях) в доме родителей невесты собирались их родственники, родители и родственники жениха, сваты, друзья, соседи. Жених — «нареченный» (nareczony) и невеста — «нареченная» (narzeczona) сидели за столом друг против друга. По распоряжению «старосты» они подавали друг другу руки и клали их на буханку хлеба, прикрытую платком. Этим платком или полотенцем связывали им руки на хлебе.{28} Затем по куску этого хлеба давали жениху и невесте, остальное делили между присутствующими. Обряд совершал сват, старший дружба (дружка жениха), свадебный староста (руководитель свадебного торжества) или кто-нибудь из родителей. Бывало, что к нареченным он обращался с речью, в которой были разного рода пожелания и наставления. По обычаю, молодые обменивались венками или колечками, разными подарками. Жених, например, дарил невесте башмачки — «тшевички» (trzewiczki), невеста ему — собственноручно сшитую рубаху.
В некоторых районах Великопольши (Гостынь, Бискупин и др.) роль хлеба играло яблоко — известный в народе символ любви и плодовитости.
Обычай обмениваться кольцами на заренчинах не был повсеместным. Там, где его придерживались, он сопровождался разными действиями. Так, например, в куявских деревнях (левый берег Вислы, повяты Влоцлавский и Иновроцлавский) «здавины» (zdawiny — местное название этого обычая) начинались с того, что все присутствовавшие, и первая из них — мать невесты, дважды пили водку из одного стакана. После этого приносили две миски, ставили их вверх дном перед молодыми, затем мать невесты переворачивала одну, а сват другую миску. В миски жених и невеста клали кольца, а хозяйка наливала туда освященную воду. Собравшиеся вновь пили, причем когда стакан получал жених, он бросал в него серебряные монеты и подавал его невесте. Она выпивала водку, деньги прятала в карман, стакан покрывала платком и подавала жениху. Обряд заканчивался трапезой.{29}
Своеобразно справляли заренчины любельские крестьяне. На заренчинах, которые устраивались у невесты в воскресенье, жених играл, пожалуй, главную роль. Именно он спрашивал, кто согласится быть на свадьбе «старостой», «старостиной», «маршалком», дружбой (старшим дружбой). После этого кто-нибудь из этих лиц брал нарезанные хлеб и сыр и раздавал по кусочку каждому из присутствовавших. При этом он говорил: «Pan-mlody i panna-mloda prosi на cztery konie» («Жених и невеста просят на четыре коня»). Получивший сыр и хлеб бежал с ними к порогу и кричал: «Тпрр, тпрр», делая вид, что старается как бы задержать четверку коней, запряженных в свадебную повозку. Затем староста или дружба брал тарелку, клал на нее два кольца. Жених и невеста, держась за руки, слушали обращенную к ним речь, после которой им надевали кольца.{30}