Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы

Иванова Ю. В.

Главное свадебное пиршество у поляков начиналось обычно вечером. Перед этим полагалось еще раз пригласить гостей. На крестьянской свадьбе молодожены, старший дружба и скрипачи сидели за отдельным столом, поставленным в углу, остальные — за другим большим столом или за несколькими столами (например, в Краковском воеводстве). Среди крестьян встречался другой, вероятно более старый, порядок размещения за столом, когда рядом с молодым сидели его гости, с молодой — ее гости (Мазовше). На свадьбе шляхетской, по обыкновению, молодожены сидели посредине одной из сторон стола, лицом к входным дверям. Рядом с молодой за столом находились старшая сваха, иногда свекровь и другие женщины, которые назывались свахами. Около молодого — старший сват, отец и другие сваты. Напротив новобрачных сидели дружбы со своими дружками, оставшиеся места занимали остальные гости.

На свадебный стол особенно часто подавались отварная и тушеная свинина в горячем и холодном виде, студень, «капустник» или баршч из свеклы, бульон с клецками, горох, у бедняков — репа. Обрядовые блюда — коровай (korowaj) и запеченная курица. За обедом гости кричали: «Горький барщч!», «Горькая капуста!», пока молодой не поцелует свою супругу. Иногда во время свадебного обеда появлялись ряженые: «бабы», «деды», «медведи» и др. В конце свадебного застолья обыгрывался сбор денег от гостей… По столу двигали искусно изготовленного «козелка» (koziolek — козлик) и пели песню, чтобы его пожалели, дали деньги, а за это музыка будет играть до утра (Краковское воеводство).^{52}

После обеда и танцев до позднего вечера начинались так называемые «забёры» (zabiory): старшая сваха брала к себе на ночь молодоженов и старшего свата, старшая друхна — старшего дружбу, остальные устраивались как придется (Мазовше). В деревнях, где эта древняя свадебная традиция исчезла, новобрачные сразу же ночевали у родителей молодой. В далеком прошлом для гостей в избу, где была свадьба, вносили солому, и они ложились там спать без разбору, но каждый дружба старался лечь рядом со своей дружкой. Молодоженов провожали спать на чердак или в «стодолу» (stodola — сеновал). В некоторых деревнях, кроме соломы, вносили в избу кровать. В шутку новобрачный ложился на нее и звал жену прилечь отдохнуть с ним, что вызывало всеобщее веселье. Случалось, что на солому молодоженов укладывали насильно, а зачастую, также насильно, других юношей и девушек. Это, по мнению польского этнографа С. Двораковского, было пережитками древних обрядов, связанных с «поклядинами» (pokladiny) — укладыванием молодых в первую брачную ночь. В старину бывало, что при этом в постель, приготовленную для молодых, вначале ложился дружба и тогда молодой «выкупал» у него свое место. По своим истокам это было символической платой жениха за свое право на первую брачную ночь.

С первой брачной ночью были связаны некоторые магические действия. Так, например, в первую ночь под перину молодым помещали куклу из тряпок, иные предметы. Если хотели, чтобы первым родился сын, клали под подушку мужскую шапку, кнут и рукавицы, если дочь, то туфлю. Утром гости шли будить новобрачных, обливая их водой. Приходил старший дружба, музыканты играли им «на дзень добры» (na dzie'n dobry — «на добрый день»), но если молодая оказывалась не целомудренной, ей надевали на шею хомут, всячески оскорбляли ее и т. п.^{53}

В свадебном торжестве важнейшим событием были очепины, чепины — надевание чепца, что символизировало прощание молодой с обществом девушек и вступление в круг замужних женщин. У крестьян этот обряд совершался чаще до «пшеносин» — переезда невесты в дом родителей жениха. Позднее их приурочили к свадебному обеду. Начиная обряд очепин, пели: «Это уже не свадьба, только очепины, это уже не девушка, только хозяйка».^{54}

В Краковском воеводстве в день, когда справлялись очепины, жених приезжал к невесте на коне. Однако он должен был остановиться перед закрытыми воротами на усадьбу ее родителей. Для того чтобы их открыли, жених должен был заплатить выкуп, если ему не удавалось их перескочить. На коне жених въезжал не только во двор, но иногда в сени и даже в жилую часть дома. Невеста преграждала путь жениху, вставая между конем и порогом хаты, окруженная домашними и гостями. Тогда жених платил невесте за проезд деньги, которые она прятала в коморе. Жених в это время соскакивал с коня и шел в дом. Очепины совершались вечером, символизируя переход невесты в группу замужних женщин. Об этом их значении свидетельствует шуточная борьба за невесту между девушками и женщинами, сопровождавшаяся песнями и выкриками: «Ой, наша!» и т. п. Ритуальный танец невесты начинали ее подружки, затем танцевали с ней товарищи жениха, после них — замужние женщины и старший дружба. У него, чтобы потанцевать с невестой, выкупали ее женатые мужчины. Некоторые из них наряжались «купцами», торгуясь, указывали на «недостатки» невесты, причем называли ее то «телкой», то «скотинкой». Желая «поднять цену» на невесту, старший дружба, наоборот, всячески ее восхвалял, говорил, что это «красивая и здоровая телка», «добрая (хорошая) скотинка — много молока дает» (познаньские деревни). Во время танцев старший дружба, победив в шуточной борьбе со старостиной, отдавал молодую друхнам и дружбам. После этого он ее «продавал» старостине, а та — женщинам, которые должны были ее «чэпичь» — надевать чепец (краковские деревни).^{55}

Более древним был обычай совершать очепины в коморе, куда не пускали ни девушек, ни мужчин. Чепец на молодую надевали замужние женщины, при этом ей остригали волосы по уши. В XIX в. этот обряд зачастую совершали также и в избе, где молодую сажали на дежу или стул. В Краковском воеводстве под песню о хмеле с молодой снимали венок. Замужние клали невесте на колени несколько чепцов; каждый раз, когда надевали невесте какой-нибудь из чепцов, она его сбрасывала под предлогом, что «он ей не к лицу», тесен, велик и т. п. Наконец старостина надевала на нее чепец. В шутку прикрывали молодую и несколько ее подружек платками, а молодожен угадывал, которая из них его супруга, и выкупал ее у старостины. Как бы принимая новобрачную в свое общество, с ней танцевали все замужние женщины. Трижды танцевала молодая со своим мужем, но при этом дважды представлялась хромой и возвращалась к старостине и только на третий раз танцевала так, как надо. В том же Краковском воеводстве (повят Вадовице) случалось на очепинах, что молодая несколько раз убегала от старостин, пока они окончательно не усаживали ее на дежу. Тогда, сняв венок, они надевали на нее небольшой льняной чепец и покрывали платком. Сопровождался этот обряд песней о хмеле. Тем временем друхны стерегли жениха, а если ему все же удавалось убежать, они его искали и находили. Несмотря на их усилия, он отказывался возвращаться к невесте и кричал: «Не хочу бабу, только девушку!» После долгих уговоров и платы, которую давали жениху друхны (часто это им дорого обходилось), он приказывал, чтобы за ним пришли музыканты, и только с ними уже возвращался к невесте.^{56}

В середине XIX в. несколько иначе выполнялся обряд очепин в сандомирских деревнях. Здесь во время очепин посредине избы сидел на стуле старший дружба. Невеста танцевала с каждой из друхен и после каждого танца убегала к дверям, чтобы отдалить потерю своего девичьего венка. Тогда старший дружба подбегал к ней, обнимал и сажал к себе на колени. Из его объятий невеста вновь шла танцевать с друхнами, что означало прощание с подругами своего девичества. Затем ее окружали старостины, снимали с нее головной убор из лент и надевали чепец. Гости давали невесте «на чепец» деньги. Это сопровождалось песней с просьбой к каждому из присутствующих одарить ее деньгами. После этого невеста танцевала с каждой из старостин по очереди, что символизировало принятие ее в среду замужних женщин.^{57}

Интересный обычай одаривания невесты во время очепин в складчину был распространен в Поморье. Сумма денег была иногда столь велика, что молодые могли даже купить на них корову. Молодуха должна была отпраздновать свое вступление в общество замужних. Если она этого не делала, то в конце масленицы — в «пепельную среду» (popielec) — женщины везли ее насильно на тачке в корчму и там получали от нее выкуп в виде угощения.^{58}

В северо-западных районах и мазурско-подлясском пограничье в шутку совершали очепины жениха, надевая ему на голову венок из стеблей гороха или старую шапку.^{59} Этот шуточный обряд был, видимо, пережитком древних традиций подстригания волос жениха, символизирующего его вступление в круг женатых мужчин, подобно тому, как это, например, имело место в старину у белорусов. После общераспространенных очепин невесты староста или старший дружка делил между гостями обрядовый хлеб, известный в восточной части страны под названием «коровай», в западной — «колач». Обрядовым блюдом была также печеная курица, которую разрезал и делил между гостями старший сват. Это происходило также на очепинах или на свадебном обеде, с которым нередко они совмещались (например, в Мазовше).^{60}

Традиционная свадьба у поляков в зависимости от времени переезда невесты в дом жениха — «пшеносин» (przenosiny) — разделялась на два типа. В первом переезд невесты в дом жениха происходил на следующий после венчания день или в ближайшие два дня, во втором — через две или даже через шесть недель после венчания. Интересно, что там, где был распространен второй тип свадьбы, жених после венчания оставался на несколько дней в доме родителей невесты. К его родителям молодожены приезжали только в «отведзины» (odwiedziny), причем молодая вскоре возвращалась к себе домой и там жила до пшеносин (например, в Высоко-Мазовецком повяте).^{61}

Кроме этих двух типов, в XIX в. была распространена переходная, по-видимому, форма пшеносин. Так, например, в горах и предгорье на третий день свадьбы вечером молодую, одетую так же, как на венчание, вели с родителям ее супруга. Двери их дома открывали после песни с обращением к свекрови с просьбой об этом. Прибывших встречали на пороге дома, давали им кусочки калача или хлеба. Новобрачная, в свою очередь, давала свекрови четыре хлеба. На следующий день рано утром молодая отправлялась к своим родителям, где веселились ее гости. Женщины приносили невесте пряжу, лен, коноплю, прялку и т. п. Жених со своими родителями и гостями вновь шли «в поход» за молодой. Среди них был ряженый дед, обмотанный перевяслами и соломой. Пришедшие уводили невесту в дом жениха на чепины.^{62}