Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы

Иванова Ю. В.

Последняя неделя после второго оглашения была полна приготовлениями к свадьбе. В доме невесты собирались родственницы и соседки (среди них не должно было быть вдов) готовить перины для приданого. В перины клали фисташковые орехи, деньги, голубиные перья и куски хлеба, испеченного из теста, предназначенного для свадебного калача. Все эти апотропеи должны были охранять зарождение новой жизни от злых сил и обеспечить молодой паре взаимную любовь и материальное благополучие.^{119} Опытные кухарки собирались для готовки свадебного угощения. Под руководством крестной матери невесты пекли самый большой калач, считавшийся символом свадебной церемонии. Калач имел различную форму и наименование: «венце» — vence, «мехура» — mechura, «гомола» — homola, «ржичице» — ricice (чеш.),

«радостник» — radostn'ik, «мрвань» — mrv'an, «плетенец» — pletenec (словац.).^{120} Он должен был быть высоким и румяным, размеры его нередко были столь велики, что приходилось разбирать переднюю стенку печи, чтобы его вынуть. Калач украшали фигурками и цветами из теста, сладостями, золотой мишурой, ветками зелени с яблоками и т. п. Пекли и мелкие калачи в огромном количестве, их раздавали или разбрасывали участники свадебной процессии.

Крестная мать невесты (нередко дружки) наряжала свадебное дерево — елочку или зеленую ветку. На нее вешали бумажные цветные ленты, флажки, мелкие калачи и т. п. Дерево носили дружки во время свадебной процессии или ставили его в повозку, в которой перевозили невесту с приданым. В некоторых областях Словакии было принято прикреплять свадебное дерево к потолочной балке в избе, под которой за столом сидела молодая пара.^{121}

Свадебное дерево, занимавшее когда-то важное место в свадебном церемониале, многие авторы связывают с деревцем-майем, которое принято было ставить весной перед окнами любимой девушки. Известный чешский ученый Ч. Зибрт писал о том, что церковный суд пражской консистории в 1422 г. признал брак одной пары действительным на том основании, что в свое время перед домом девушки было поставлено деревце-май.^{122}

Заключительным эпизодом предсвадебного цикла был праздничный прощальный ужин вечером накануне свадьбы в доме невесты и в доме жениха с музыкой и танцами. Некоторые исследователи считают этот вечер началом собственно свадебных обрядов.^{123}

Во время девичника у невесты ее подруги пели песни и вили свадебные венки, готовили головной убор для невесты, «перо» из петушиных перьев или розмарина с лентами для жениха и его дружины. Жених со своими сверстниками веселился отдельно в своем доме или в корчме. В северных и северо-восточных районах Чехии бытовал обычай стрельбы в этот вечер. Содержанием этого обычая было прощание невесты и жениха с ровесниками и их вольной жизнью при переходе в другую группу семейных. У чехов и словаков он был известен под разными названиями: «вити венечку» (vit'i venecku). «розлоучени» (rozlouceni), «прощание со свободой» (louceni se svobodou), «свеча» (sv'ice), «стрельба» (strilen'i) (чеш.); «розлуки» (rozl'uky), «оплакивание девичества» (oplakavanie panenstva), «добра ноц» (dobr'a noc).^{124} В конце XIX в. этот обычай сохранялся в трансформированном виде и во многих вариантах. Это могло быть угощение для той части молодежи, которая не была приглашена на свадьбу. В других случаях жених и невеста веселились со всей свадебной дружиной вместе в доме жениха или невесты, а также в корчме.

В пастушеских деревнях Северо-Восточной Словакии (Горегронье) к невесте в этот вечер приходили девушки и парни — члены свадебной дружины. После игр эротического содержания все они оставались на ночь, укладываясь парами на соломе.^{125}

Чешский и словацкий традиционный свадебный обряд имел в структуре много общих черт. В результате неравномерного социально-экономического развития чешских земель и Словакии словаки сохранили свадебный обряд в гораздо более полной форме, чем чехи.

Остановимся на реконструкции основных моментов традиционной сельской свадьбы словаков второй половины XIX — начала XX в., т. е. периода, к которому относится большинство имеющихся в нашем распоряжении материалов. О свадебных обрядах более раннего периода мы располагаем лишь отрывочными сведениями.

Словацкая свадьба (sobas, vesel'ie, sl'ub) начиналась в понедельник и праздновалась до конца недели. Утром в день свадьбы крестная мать невесты и ее родственницы несли подарки для жениха — рубаху, в которой ом должен был венчаться, «перо» на шляпу, стакан меда, полотенце. Одеваясь, жених не должен был туго стягивать пояс, иначе у его будущей жены якобы могли быть трудные роды. «Перо» прикрепляли к шляпе жениха и смазывали медом.^{126}

Невесту в ее доме одевали в свадебный наряд дружки под руководством «широкой» (обычно крестной матери невесты). Она строго следила за тем, чтобы невеста была защищена от порчи и злых сил: нижняя юбка должна была быть надета наизнанку, каждая часть одежды слегка смазана медом, за пазухой спрятаны обереги — узелок с петрушкой, хлебом, чесноком.^{127} Одежда должна была быть свободной, что якобы способствовало легким родам. В южных протестантских районах, где деторождение ограничивалось, невеста тайно от всех бросала замок в колодец или закапывала в землю снятый с рукояти топор. Верили, что до тех пор, пока эти железные предметы находились в воде и земле, молодая оставалась бездетной.^{128}

Свадебные гости вначале были строго разделены на две группы, одна собиралась в доме жениха, другая — в доме невесты. Старейший в доме невесты («оддавач») от имени невесты благодарил ее мать и отца за воспитание, а она сама, стоя на коленях, просила у отца и матери прощения и благословения. В Восточной Словакии в этот момент женский хор причитал от имени невесты:

Ej, dubi, dubi, zelen'a dubrava, Za со places, za со nariekas, Maricko mal’ovan'a? Ej, placem, placem, bo ja m'am zaco, Az me srdecko bol'i. Staru macir m'am, zochabit ju muc'im. A ne po mojej vol'i… Эй, дубы, дубы, зеленая дубрава, Почему плачешь, почему жалуешься, Маричка, красавица? Эй, плачу, плачу, потому что есть тому причина, Что мое сердечко болит. Старую мать должна я бросить, Но не по своей воле… (Диалект, р-н Бардейова).^{129}

Жених в своем доме через своего старейшего (пытача) благодарил родителей и получал их благословение. Из дома жениха и из дома невесты в костел на церковное венчание отправлялись две самостоятельные процессии в сопровождении музыкантов. Невесту вел дружба, а жениха дружка, за ними следовала вся остальная дружина. Во время венчания свадебные дружины угощали всех собравшихся перед костелом водкой или калачами, все танцевали под музыку. Молодая пара впервые встречалась в костеле у алтаря, а после венчания обе процессии возвращались обратно каждая в свой дом.^{130} Таким образом, с точки зрения обычного права церковное венчание еще не нарушало сложившейся ранее структуры традиционного свадебного обряда: жених и невеста после венчания еще не считались мужем и женой. Венчание в европейских странах было признано обязательным в XVI в. Однако оно считалось простой формальностью в некоторых словацких областях и в XIX в. Еще в первой половине XIX в. между венчанием и свадебным обрядом мог существовать разрыв во времени от нескольких дней до двух — трех недель. В таком случае после венчания молодая пара не могла жить вместе, только свадьба могла узаконить их брак.^{131}

Вечером после венчания жених со своей дружиной (а когда-то дружина без жениха) являлись за невестой на украшенных подводах. Ворота дома были крепко заперты, перед ними строились целые баррикады из бревен и громоздкой мебели. Разбирая баррикаду, дружина жениха пела:

Otv'arajte br'anu, novotn'a rodina, Id’eme zd’aleka, vel’ka n'am je zima… Открывайте ворота, новые родственники, Мы идем издалека, нам очень холодно…

На просьбу старейшего дружины жениха привести невесту семья ее отвечала:

Mame deuca, m'ame, Ale ho ned'ame… Есть у нас девушка, есть, Но мы ее не отдадим.^{132}

Собравшиеся за воротами гости невесты выкрикивали шутливые слова, посыпая дружину жениха перьями и т. д. В некоторых областях (Спиш, Гонт) старейший невесты загадывал несколько загадок пытачу жениха, чаще всего требующих знания библии.^{133}