Браконьеры
Шрифт:
– Совпадение?
– Не верю.
– В таком случае мы ошиблись.
– В чём?
– Проблема серьёзней, чем мы думали. Пропала целая группа людей, включая генерала, а это совсем другие расклады, Оскар Нариманович. Надо было посылать в Синдор не одну Валишеву, а опергруппу. Кстати, в других районах, где исчезали животные, люди исчезали?
– В Шри-Ланке примерно при тех же обстоятельствах исчез охотник на крокодилов, на Мадагаскаре – местный проводник, выгуливающий туристов. Больше данных нет.
– Проверь по всем доступным источникам.
– Слушаюсь, Павел Степанович.
– Кого пошлём в Синдор?
– Мзилакаури собрался в Хабаровск, предлагаю послать его в Синдор.
– Одного?
– Пока нет смысла панику поднимать. В случае чего можно будет подключить наших коллег из Сыктывкара.
– В самом Синдоре у нас никого нет?
– К сожалению.
– Хорошо. – Конев дотянулся до селектора. – В смысле, что плохо. Дмитрий, вызови Мзилакаури.
– Он на базе.
– Вот и поспеши.
Подполковник прибыл в управление через полтора часа.
Его уже ждали Конев и Лапин.
– Был на базе в Отрадном, – извинился он, одетый в обычный летний костюм: серые брюки, белая рубашка-апаш, кросстуфли. – В два часа рейс на Хабаровск, там меня встретит Жолобов, оттуда полетим к Амуру.
– Отменяется Амур, Вахтанг Ираклиевич, – сказал меланхолично настроенный Лапин. – На неопределённое время. Полетишь в Синдор.
Подполковник сел за стол напротив заместителя начальника.
– Что случилось?
– Пропала Валишева. По нашим каналам стало известно, что там же вчера пропала группа охотников во главе с начальником хозуправления Сыктывкарской полиции генералом Охлиным. Валишева доложила об этом Оскару и замолчала.
– Интересно, – бросил Мзилакаури свою любимую фразу.
– Ничего интересного, – угрюмо проворчал Конев. – УВД края встало на уши. На поиски брошена отдельная бригада полиции и местный ОПОН. Если бы не это обстоятельство, мы бы выслали своё подразделение, но теперь нет смысла. Доберётесь до Синдора и доложите обстановку.
– Слушаюсь, Виктор Степанович.
– Будь осторожен, – сказал Лапин. – Валишева доложила, что видела некоего фотографа. Она подозревает его в каких-то махинациях с животными. Встретишь – задержи, только тихо, без шума.
– Понял, разберусь, – усмехнулся подполковник. – А если Валишева найдётся?
– Будете решать проблему вместе.
Мзилакаури пригладил усики, превращавшие его в опереточного злодея и ставшие притчей во языцех. Старшие офицеры не раз предлагали ему сбрить усы и укоротить длинную чёлку, падающую на лоб, но он стоял на своём, и в конце концов от него отстали, потому что Мзилакаури показал себя классным и дальновидным оперативником.
– Кто меня проводит?
– В Сыктывкаре тебя подберёт наш коллега из областного отдела капитан Сахаров, а из Синдора на хутор будешь добираться сам.
– Это нелогично. Там практически нет дорог, насколько мне известно, только узкоколейка и просёлочная по болотам.
– Вот по узкоколейке и доберёшься до хутора на дрезине. Как сообщила Валишева, они часто ходят. Не надо, чтобы тебя видели высаживающимся из вертолёта.
– Понял. Разрешите выполнять?
– Вахтанг Ираклиевич, дело необычное, отнесись к нему посерьёзнее, – сказал Лапин. – Надеюсь, ты понимаешь, что о нашем интересе никто не должен знать.
– Экипировка?
– Стандартная, «экомен».
Мзилакаури встал, кивнул и вышел.
Конев посмотрел ему вслед.
– Может быть, всё-таки пошлём опергруппу?
– Вахтанг разберётся, – сказал Лапин уверенно. – Он нас ещё ни разу не подводил.
– Валишева тоже не подводила.
– Мы не знаем всех обстоятельств случившегося. Пропал не один человек, а целая команда, бред какой-то!
– Она тоже видела фотографа. Кто это может быть, по-твоему?
– Пришелец, – мрачно пошутил Лапин.
Иная реальность
30 июня по земному календарю, возможно, утро
Сначала Ольге показалось, что она провалилась в яму.
Валишева вскрикнула, расставила руки, пытаясь ухватиться за какие-нибудь выступы или корни деревьев. Руки ухватили пустоту.
Но ощущение падения длилось недолго.
«Корни» под руками расплылись туманными струйками, заиграли разными красками, превратились в летящие мимо радужные паутинки.
Ольга сжалась, подтянула колени к груди, группируясь, как акробат, чтобы грамотно упасть на землю.
Радужные паутинки превратились в сплошные полосы, впереди открылся бесконечный тоннель, сжался в ослепительную точку, и сознание померкло.
Следующим ощущением был удар всем телом обо что-то твёрдое и жёсткое.
Она замерла, прислушиваясь к себе, ожидая всплеск боли, открыла глаза и сквозь пелену слёз разглядела бездонную синеву, перечёркнутую из края в край сияющей серебристой полосой. Зажмурилась, поморгала, освобождаясь от слёз, стараясь не двигаться. Потом осторожно повернула голову, осматриваясь.
Она лежала на спине на твёрдой корке рыжего спёкшегося песка. В пределах видимости за квадратом песка зеленела полоска травы, а за ней синел-зеленел лес.
В одном углу квадрата из песка вырастала высокая тонкая мачта диаметром с человеческую руку, заканчивающаяся где-то на высоте не менее нескольких сотен метров бликующим зеркальным шариком.
Дышалось легко, даже слишком легко, как при переизбытке кислорода, хотя запахи со всех сторон наплывали необычные, почти незнакомые, если не считать запаха горелого песка и – чуть-чуть – гудрона.