Брат для волчонка
Шрифт:
— А две недели-то почему?
— А это ты у Берга спроси…
Рэм наконец сумел полазить в обломках катера, пострадавшего от столкновения со станцией. Техники как раз курочили его, пытаясь понять, можно ли хоть что-нибудь починить.
Рядом бродил печальный и трезвый Илинг. Садиться за пульт шлюпки Марвин ему запретил наотрез, а второго катера на станции просто не было.
— Может, почините всё же, а? — робко спрашивал он дядю Серёжу.
Тот пыхтел и копался
Катер потерял пару здоровенных кусков обшивки — на гражданских судах она не литая, а клёпанная, и выглядел, как объеденный акулами кит.
Рэм лёг на пузо прямо на пульт, сунул голову в люк, за которым булькало гелевое нутро аналитического механизма.
В геле тянулись жилочки проводов, мигали и двигались навигационные синапсы…
Спохватился он уже без пяти десять.
— Да ты чёй-то пойдёшь воротами? Ты напрямик беги, — посоветовал ему дядя Серёжа.
И показал на узенький боковой выход. Технический.
Там было заперто, но Рэм с готовностью понёсся к маленькой двери.
«Раз показал — значит откроет с браслета», — обрадовался он.
И точно, дверца открылась, Рэм выбежал в коридор, ведущий в учебную часть, срезал угол и выскочил уже почти у столовой.
И там чуть с разбегу не наткнулся на Рая, притаившегося за углом.
— Блин! — выдохнул он и перешёл на шаг.
Вот если же надо настроение испортить своей унылой рожей — то эта кудрявая тварь тут как тут!
Отступать было поздно. К счастью, Рай был почему-то без своих прихлебал, и Рэм пошёл прямо на врага.
Тот ещё не заметил Рэма, а увлечённо копался в коммуникаторе, переписываясь с кем-то.
Рэм пригляделся: Рай держал в руке пластину от гражданского наручного комма!
Но их же заставили коммы сдать? Он что, вытащил тихонько начинку и спрятал?
Рай услышал шаги и поднял глаза.
— Попал, да? — обрадовал его Рэм. — Будешь ещё лезть — спалю твои увлечения сержанту!
Глава 30
Ночь на станции почти не отличается от светлого времени суток. Только пусто, и свет в коридорах приглушен до минимума.
В дальних коридорах свет загорается лишь тогда, когда датчики улавливают движение, а в центральных должен гореть и днём, и ночью, таковы правила. Вот он и теплится, больше скрывая, чем освещая редкого сонного человека, идущего к санузлу.
А вот шаги ночью слышнее. Ботинки с металлической полосой в подошве (на случай перепадов силы тяжести) бухают гулко и страшно. Ночью лучше идти босиком.
Камеры в коридоре есть, но пожив на станции неделю-другую, вы уже начинаете соображать, как можно пройти незаметно. До туалета (в кабинках нет камер). Или до душевой.
Душевая лучше. Внутри неё тоже нет камер, но больше места.
Но громких не будет. Потому что есть скотч.
Рэм очнулся оттого, что на лицо ему наклеивали какую-то дрянь.
Он замотал головой и попробовал вырваться. На голом инстинкте, ещё не понимая, снится ему или нет.
Но за руки держали крепко. И тот же липкий ремонтный скотч всё плотнее спелёнывал запястья.
Рэм слишком поздно понял, что отбиваться надо было ногами. Он же всё-таки спал.
А когда сообразил, что не снится, уже ничего нельзя было сделать. Невидимые враги добрались и до ног.
Связанного скотчем, Рэма аккуратно стащили с его верхотуры. Враги рисковали разбудить спящего внизу соседа — но вроде бы обошлось.
Голосов Рэм не слышал, только шумное дыхание тех, кто его куда-то тащил в темноте.
Рай? Ну ведь Рай же? Вот сволочь!
В коридоре было достаточно света, чтобы Рэм убедился — его тащат Рай с приятелями. И очень быстро стало понятно куда — в душевую.
Он извивался, как мог, понимая, что всё равно не вырвется. Надежды на то, что кто-то услышит — тоже не было.
Ночью на станции не спал дежурный возле реакторной. Но шума эта банда не создавала — они были босиком. Ну и в навигаторской, наверное, тоже кто-нибудь был, но там — совсем далеко.
Рэм замычал изо всех сил, но звук вышел слабенький. Если потом и заметят что-то на камерах — будет поздно.
Нужно было придумать что-то сейчас, срочно. Но что?
По глазам резанул свет, зашипела, закрываясь, дверь душевой.
У входа была раздевалка, а дальше — отдельные кабинки. Этакие «стаканы», чтобы можно было помыться.
Метр двадцать в длину и в ширину. И высота не меньше двух с половиной метров, в расчёте на перевалку десанта.
Рэма уронили на пол раздевалки и начали с удовольствием бить.
Особенно старались Лудди и Рай.
Раю давно чесалось, а Лудди, наверное, вообще впервые пришлось попинать хоть кого-нибудь. В одиночку он мог быть бит только сам.
Утро выдалось особенно мерзким. У Бегра дёргало висок, и штатный медик закатывал глаза, мол, генерал должен отдыхать…
А Берг думал, что да. Вот всем-то он должен, даже личному медику.
А потом вывалится из Бездны генерал Мерис и, конечно же, спросит: спал ли ты, уважаемый генерал? Не болит ли у тебя башка от того, что творится у нас в спецоне?
А его бешеная собака уже тут как тут и: «Гав-гав-гав!»
— Ну, так и где Римов? Кто-нибудь знает? — Берг отослал медика и включил общую связь, выводя на один экран сразу и аналитиков, и дежурную группу разведки, и контру, и местное командование ставки спецона на Мах-ми.