Брат для волчонка

Бэд Кристиан

— Кто? Кого? — вскинулся Рагор.

— Римова поймали!

— За ногу?

— Да он не повесит!

— Этот экзот хэдов, кого хочешь повесит!

— Тихо вы! — взревел ничего не понимающий Рагор. — Ещё раз, для тупых: кого поймали?

Глава 38

Вместо ответа Дым вызвал над браслетом дэп-версию для среднего слоя населения.

Подача новостей всегда делится по сложности — от красного уровня до фиолетового. Десантник выбрал зелёный, хотя, Рэм видел, сам только что читал синий.

— …Генерала

Римова выдали подельники с Прата! — сообщил вертлявый диктор. — Римов не планировал сдаться. Но на Мах-ми работников администрата и торговой палаты спецоновцы садистски просеяли через сито менталистов. Всех чиновников и представителей «жёлтой касты» даже отдалённо имеющих отношение к генералу Римову забрали в заложники вместе с семьями. Кто-то не выдержал и раскрыл его местонахождение. Генерал Берг начал торговаться с Пратом. Официально результаты переговоров нулевые, но таггреры струсили, и генерала выдали тайком от переговорщиков. Бедняга Римов не успел бежать в Содружество, спецон перекрыл все возможные щели, хотя такое и кажется невероятным. В результате случилось то, чего аналитики даже не предрекали. Генерал Римов попал в жуткие лапы известного садиста и маньяка капитана спецона Пайела. В администрате заявили, что под пытками Римов признается в чём угодно и заранее объявили его возможные обвинения не имеющими доказательной силы…

Десантники заржали, перекрыв блеяние диктора.

— Вот же зараза!

— Интересно, а за ногу повесит?

— Ну, раз администрат не признаёт слова Римова «доказательными», то он уже некролог напечатал!

— А Берг? Утёрся?

— Да тише вы!

Дым добавил громкость.

— Капитан Пайел заявил, что….

Рядом с голограммой ведущего появилось лицо неожиданно молодого для капитана крейсера блондина в камуфляже, вроде десантного:

— Раз сказал, что повешу, значит, будет висеть, — вполне доброжелательно улыбаясь сказал блондин.

— Какой день сегодня хороший! — Один из десантников раздвинул тарелки и поставил канистру с акватикой прямо на стол. — Поди, и трансляцию сегодня посмотрим, а? Дым, ну чего там? Прямой канал будет?

— А почему за ногу? — спросил Рэм. — Чтобы ему стыдно было?

Десантники захохотали.

— Вообще-то, если человека вниз головой повесить — он тоже сдохнет, — просмеявшись, пояснил Демис.

Дым нахмурился:

— Чего смешного нашли? Если казнь выглядит странно, это не значит, что она в шутку.

— Мучиться будет дольше, если за ногу…

— Ну, так там и парней погибло достаточно, чтобы помучился, — пожал плечами Демис. — Я бы его вообще в его же моче сварил!

— А зачем? — удивился Рэм.

— Скелет потом собрать можно. На память, — пояснил Демис. — Хороший такой скелет получается.

— Ничего! — Стак хлопнул Демиса по плечу. — Он и повисит тоже красиво!

— Ну, что? — Дым поднял кружку. — За красиво висящий труп Римова?

* * *

— И о чём вы с ним говорили? — Астахов снял китель и укрыл сопящего Валенштайна.

Сержант по личному составу сладко спал в кабинете Марвина на сдвинутых креслах.

Хантер

донёс до него мысль, что сегодня у ребят было боевое крещение и за это обязательно надо выпить. Акватики.

Вальдшнеп выпил. Стакана как раз хватило.

Сам Марвин ушёл в ангар. Хотел лично принять шлюзовую камеру после ремонта.

Астахов и Хантер не стали его ждать, открыли коньяк.

Бутылка была красивая, чёрная, из настоящего стекла. Вместо пробки топорщила гребень петушиная голова, а горлышко украшала целая связка печатей, уверяющих, что коньяку уже сто лет.

— Ты не поверишь, — Хантер безжалостно свернул «петуху» голову и разлил благородный напиток по бокалам. — Про ферму. Мы с ним раньше пересекались на грунте. Мельком. Он меня узнал. И досье на меня глянул. А отец у меня был фермером.

— Ну и как он тебе? — Астахов расчистил на столе место для закуски.

Жестоко было заставлять Валенштайна пить акватику на голодный желудок. Зато эффективно, тут с Хантером не поспоришь.

— Зверюга дикая, — поморщился десантник, читая надписи на бутылке. — Неужели настоящий коньяк?

— Ты ж и принёс.

— Дарёный. Я не смотрел.

— Пахнет хорошо, — согласился Астахов. — Волнительно так, словно мне снова двадцать, и мы сидим в ресторанчике в Готто. Ночь, ресторан парит над спящим городом, и морем пахнет…

— Морем? Откуда в городе чиновников — море? — удивился Хантер.

— Оно рукотворное. Но красивое.

— Север ваш — как паноптикум в погрузочном ангаре. Всё-то там рукотворное, — усмехнулся десантник. — Настоящее море лучше…

— Ты недорассказал, — напомнил Астахов.

Спорить о Севере и Юге было смешно. Как защищать Север, если тебя оттуда турнули?

— А чего там рассказывать? Все кишки от него выворачивает. Поверишь — никогда никого не боялся, а тут — страх. Животный, липкий. Как будто он и не человек вовсе. Причём не всегда так. Он как-то генерирует этот страх. Посмотрел на меня, кишки вынул и улыбается. И всё схлынуло. Как волной слизало с песка. Смотришь: а вроде уже нормальный мужик. Молодой очень. И выглядит как ледяные экзоты — высокий, широкоплечий, белобрысый. Черты лица правильные. Может, и не вылитый Локьё, но похож. Я его на грунте издалека видел. В доспехах, в кровище — не бросилось так в глаза. А тут — в компрессионке, чистенький, улыбается. Огромного роста, тяжёлый, но гибкий. Натуральный экзот. И страх от него такой… Как от нечисти, что ли? — Хантер вздохнул, помотал головой, словно пытался забыть, вызванное из памяти. — Давай-ка за нас, за живых?

Он поднял бокал.

Астахов пригубил, покатал во рту коньяк — было и вправду неплохо. Может, и не враньё про сто лет?

— Капитан подарил? — спросил он.

Хантер кивнул, выпил и тут же налил по второй.

— Велел передать мне. Я бы не взял.

— А за что?

— Трёхгородье мы всё же зачистили. Хоть и со второй попытки. Он вроде бы без шуток посетовал, что нас тоже пришлось задержать. Но сажали всех, без разбора. Хорошо, у нас тяжелораненых не было. Извиниться-то он извинился, но проверяли всех очень жёстко.