Брат для волчонка
Шрифт:
Астахов нахмурился и уставился в бокал. Не дело это — публично вешать генералов. Даже если Римов и в самом деле пошёл на сговор с конфедератами и велел отойти поддержке с воздуха, позволив бандитам резать наземный спецон…
Его надо судить! Возможно, даже публично. Но вешать?
— А ты бы сам Римова не повесил, если б поймал? — удивился Марвин.
— Зачем? — усмехнулся Хантер. — Я б эту тварь нечаянно придушил. Вот прямо одним пальцем. Нажал бы на нежную генеральскую шейку при задержании.
— Ну а этот — повесит! И я тебе так
— А тебе-то он чего сделал?
— Он спецон замарал. Хоть я и на пенсии…
Астахов открыл браслет и начал листать новостные сообщения. Похоже, Марвин был прав. Если генерал Берг и пытался урезонить капитана «Персефоны», то дэпы об этом молчали.
— Одного будет вешать? Или стадом? — поинтересовался Хантер, которому было лениво открывать дэп.
— А кого ещё? — удивился Марвин.
— Они много людей Римова взяли. Выцедили из заложников. Ну и беглецы были, с грунта. И те, кто взятки давал.
— А, знаю… — сказал Марвин, разворачивая над экраном голоизображение. — Но пока одного. Над гнездом шершней, как обещал.
— Хэд… — Астахов поморщился.
Мастер-сержанту не улыбалось смотреть на казнь. Его северное «воспитание» не давало даже поверить в реальность такой развязки.
Как можно публично повесить генерала? А руководство куда смотрит?
— Берг-то чего говорит? — спросил Хантер, словно угадав мысли Астахова.
— А чего — Берг? — осклабился начальник станции. — Как он ему запретит? Мог бы стрельбу открыть — но кишка тонка. Да и людей у него мало. Он попросил Абелиса дать два судна сопровождения. Тот прислал, конечно, но… Абэлис — лиса хитрая, вмешиваться не станет. А другого способа остановить Пайела нет — только прибить.
Хантер задумчиво молчал.
— Да вы радуйтесь, что поймал! — Несмотря на то, что казнь Римова сулила некоторые проблемы и станции, Марвин был возбуждён и даже обрадован. — Сейчас на грунте поуспокоятся желающие сесть на корт и свалить в Экзотику. Вы ж не думаете, что это население хочет в Экзотику? А вот верхушке сегодня придётся умыться. Какое-то время на Мах-ми будет тихо. Конфедераты в схроны залягут.
— Хорошо бы… — задумчиво сказал Хантер, вытащил курево и с гримасой сожаления сунул обратно в карман.
— Да ты кури, — разрешил Марвин. — Я тоже иногда балуюсь. — Начальник станции одним движением втянул-вытянул из браслета длинную связку писем и сообщений. — Видал? — спросил он Астахова. — На Мах-ми крик стоит. Кто мне только не написал в эти двадцать минут, пока вы тут пили. Не давали шлюз глянуть, курячьи дети. Но генерала Мериса в секторе нет, а больше никому эта зараза бешеная не подчиняется.
— Кто пишет-то? — спросил Астахов.
— Знакомые из торгового совета. Говорят, что на «Персефоне» лежит списочек всех, кто был связан с Римовым «деловыми отношениями». Читай — взятки давал. Говорят, что психотехников ему не дали задействовать, но на крейсере есть менталисты. В общем — всё. Я свой дэп заблочил. Нету меня. Хочу
Хантер затянулся, потом кивнул.
— Если его «юрист» в одной связке с Римовым — то дослужит. Все, кого сейчас на карандаш взяли — будут в лояльность играть. Они понимают, что разведка у Мериса есть. Если бы он хотел, достучались бы. Понимают, что Мерис нарочно Римова на растерзание кинул. Потому и Берг перестал дёргаться.
Марвин расплылся в улыбке:
— Соображаешь! Ну, наливайте уже, курячьи дети! Ох, и жарко будет на грунте после этой казни! Я провианта на все свободные эрго купил, переживём. Сейчас провиант так в цене взлетит…
— В крайнем случае, пойдём с техниками мороженых куриц ловить! — невесело рассмеялся Астахов.
Хантер всё-таки открыл дэп, полистал и уставился на голограмму с торговой площади Трёхгородья. Там шли приготовления к казни.
На торговой площади Гарреты, столицы Трёхгородья, на помосте для ярморочных ведущих, окружённом сеткой домагнитного поля, спецоновцы установили столб. Рядом поставили три бочки с гнёздами шершней.
Этих тварей местные фермеры привезли с запасом. Капитан «Персефоны» сумел найти с ними общий язык.
Камеры давали изображение только сверху. Народу на площади собралось столько, сколько, наверное, никогда ещё здесь не было. Но спецоновское оцепление стояло намертво.
Шершни с Мах-ми не похожи на земных, только суть такая же — ядовитые хищные насекомые, живущее в гнёздах из целлюлозы и слюны. Крылатые. Размером с палец. И жало сантиметра в два.
Римова на помост вывели в форме. Может, не захотели позорить, или решили, что так дольше промучается. Лицо, руки, шея — этого было достаточно.
Два десантника подвели генерала к столбу. Они были в самом лёгком доспехе, но с активированным домагнитным полем. От шершней такой защиты хватит.
Следом на помост поднялся мужчина с нашивками спецона. Телосложением он больше напоминал десантника, чем капитана, но надпись над ним появилась: «импл-капитан Пайел, спецон».
— У нас сегодня плохой день, — сказал он. — Наш генерал опозорил нас. Мы не продаёмся и не берём денег. И смыть позор нам придётся кровью.
Капитан, он был без доспеха, обернулся к десантникам:
— Снимите с него китель. Пусть умрёт быстро.
Десантники, их лица были скрыты маревом домагнитки, раздели Римова до пояса.
Рэм смотрел трансляцию не отрываясь, как заворожённый.
Дым положил ему ладонь на плечо, но спать не отправил. Есть ситуации, где ты сам должен решать: смотреть тебе или нет.
Может быть, нужно было отвернуться, но Рэм смотрел.
— Он убийца, — тихо сказал Дым. — Из-за него несколько сотен парней погибли. Даже не скажу сколько — многие ещё под развалинами.