Брат на брата. Окаянный XIII век

Карпенко Виктор Федорович

–Нам-то что за беда? Не на наши земли хан Бату зарится, – тряхнул кудрями Иван. – Побьют булгар, нам же меньше мороки на восточном порубежье.

–Быстро же хорошее забывается! – в сердцах стукнул кулаком по столу Юрий. – Кто нас от голодной смерти спас? Не булгары ли?

–Так мы с ними честно серебром расплатились, – буркнул себе под нос Иван, угнув голову.

–А я так и без их помощи обошелся, – вставил свое Ярослав.

–Все так! Но помяните мое слово: разгромив булгар, татары двинутся на Русь!

–Ты что, брат, дикого народа испугался? Встретим, спеси-то им поубавим. А коли и правда,

что они хитры да злобны, что воинов в войске хана Бату множество, то отсидимся за крепостными стенами. Это им хорошо было половцев воевать. У тех городов нет. А у нас стены-то вон какие, – развел руками Ярослав.

–А я бы помог булгарам, – подал голос Святослав, молчавший до того. – Самое дело, пока Волга преградой лежит, ударить по татарам. Коли побьем татар – честь нам и слава, коли они нас – будет еще время до того, как мороз закует реки в лед, силу собрать по Руси.

Долго еще судили-рядили князья в тот день и сошлись в одном: готовить дружины к сентябрю. Вот только хан Бату не согласен был дожидаться, пока русские мужики уберут хлеб на полях да накосят для скотины сена на лугах: в начале июля трехсоттысячная конная лавина хлынула в Булгарию.

Князь Роман

1Черная туча появилась на горизонте. Она надвигалась грозно и неумолимо.

–Неужели это все монголы? – невольно вырвалось у кого-то из стоявших на верхней площадке башни воинов. Прикрывшись ладонью от бьющего в глаза солнца, они жадно всматривались в приближающиеся тумены хана Бату. Здесь же находился и Роман Федорович. Упрежденный дальним дозором о вступлении татарской орды в пределы Булгарского царства, он собрал из близлежащих городков и селений мужчин и, вооружив, поставил на стены Ошела. Женщин же и детей Роман Федорович приказал увести подальше от города и укрыть в лесу, тянущемся широкой лентой вдоль Волги.

–Монголы – такие же люди, только помельче. А что их много, так на то они и дикий народ, ни в чем меры не знают. Потому и расплодилось их что мошкары: мелких, злых и кровожадных, – глубокомысленно изрек один из мужиков, утирая слезящиеся от напряжения глаза.

–Может, оно и так, да от татар не отмахнуться, как от комарья, – вздохнул стоявший рядом с Романом чернобородый крутолобый мужик. Его густые черные как смоль волосы трепало на ветру, и он время от времени отводил их рукой со лба.

–Ты бы, Данило, шишак на голову надел, не то стрела, не дай Бог, ужалит, – посоветовал Роман Федорович.

–Хорошо бы, – отозвался тот, – да ни один не налазит, больно большая.

–Вот так дела… – удивленно протянул Роман. – Ты же кузнец! Чего для себя не выковал?

–Не сподобился вот. Все другим доспехи ладил, – развел руками Данила. – Только-то меч по руке и сделал.

Надолго замолчали.

Между тем темная колышущаяся масса татарского войска приближалась, заполняя все пространство от синеющего вдали леса и до берега Волги. Уже стали различимы впереди идущие группы всадников.

–Да сколько же их здесь?! Я отродясь столько народу не ви… – воскликнул кто-то из мужиков, нервно хихикнул и, испугавшись своего смешка, смолк на полуслове.

–Не робей, мужики! – прикрикнул Роман на окружавших его воинов. – Поди, учил я вас не напрасно. Выстоим, пока

царь Алтынбек войско приведет. Монголы крепости воевать не горазды. Они в чистом поле числом берут, а здесь ров, стена да мы на стенах. А кроме того, гляньте, – показал Роман рукой в сторону площади перед дворцом брата царя Булгарии, – конное войско. Всадники в тяжелых доспехах, да и лошади железом прикрыты, не чета монголам. На тех, кроме лохмотьев, ничего нет. Осилим! – пытаясь приободрить оробевших от увиденного воинов, уверенно произнес Роман Федорович.

–Хороша конница, слов нет, да всего пять сотен. С таким-то войском только татей по лесам гонять, – невесело проронил кто-то и тяжело вздохнул.

–Э-эй, мужики, князя не видели? – раздался звонкий мальчишеский голос, и в черном проеме лаза показалась вихрастая голова.

–Кому я там понадобился? – откликнулся Роман Федорович. – Тебе, что ли?

–Не-е-е, – замотал головой мальчишка. – Княгиня тебя ищет, – и, угнув голову вниз, прокричал: – Матушка Мария, здесь он!

Вскоре на площадке смотровой башни появилась княгиня. Одетая в чешуйчатую рубаху, перепоясанную широким кожаным поясом, на котором висел короткий меч, за спиной – лук, на голове – шелом с высоким султаном, она, мать двоих сыновей, казалась стройным юношей, еще не вошедшим в зрелую пору. Глядя на жену, Роман залюбовался ею.

–Ты чего удумала-то? – нахмурил брови он. – Не забава, сражение жестокое грядет!

–Напугал, – передернула плечиками Мария.

–Не женское это дело, – уже тише добавил Роман Федорович. – Твое дело за сыновьями приглядывать, а не по крепостным стенам лазить!

–Ты же знаешь, что ни одна стрела, пущенная мной, не пролетит мимо. А что до Федора и Хасана, так с ними Феофан-писец, дед Данила и прислужниц два десятка.

Зная, что жену не переспорить, Роман согласился.

–Но как все стрелы метнешь – домой! – твердо сказал он, и Мария смиренно склонила голову, ибо Роман, приняв решение, был непреклонен.

А между тем тумены хана Бату заполонили видимое пространство. Словно река, встретив на своем пути остров, они обошли его и устремились дальше на север. Уже солнышко склонилось к западу, а татары все шли и шли.

–Да сколько же их? – тихо проговорила Мария.

Заглянув в ее широко распахнутые глаза, Роман прочитал в них недоумение и ужас. Обняв жену за плечи, он так же тихо ответил:

–Много. Одна надежа на Бога да на эти стены.

Ближе к ночи татарское войско встало. Измученные ожиданием, защитники Ошела недоумевали: ни один всадник не приблизился к стенам города ближе полета стрелы.

–Чего они, треклятые, задумали? – переговаривались мужики из полка князя Романа.

–Располагаются на ночлег, будто нас и нет вовсе.

–Поди, пакость какую готовят. Ночи ноне темные, подберутся тайком и навалятся скопом.

–А мы на что?

Но ночь прошла спокойно. Лишь сполохи множества костров да незнакомая речь напоминали, что враг рядом. А когда утром рассеялся стелющийся с Волги туман, взору ошельцев предстала картина, принесшая надежду: дымились головешки потухших костров, а напротив главных ворот от небольшого леска и до реки копошилась серо-рыжая от малахаев и лошадиных крупов масса, на взгляд, тысяч пять-шесть. Остальное войско ушло.