Брат Третьей Степени(Эзотерический роман)
Шрифт:
— Всегда, с того времени, когда мы встречались в колоннадах Фив и Мемфиса, Озирис и Изида пребывают с нами. Их совершенный и гармоничный союз в тебе сделает тебя Гором.
При этих словах все взгляды обратились к знаку зодиака над престолом. Я тоже посмотрел туда и увидел, что его окутала фиолетовая дымка. Когда эта субстанция обволакивала знак, в нем, казалось, оживали золотые атомы, которые двигались и быстро вибрировали. Облако задержалось лишь на секунду, затем исчезло, и знак стал виден снова. Но вместо солнца и луны, как прежде, там оказался золотой диск с белым крестом. Пока я задавался вопросом, с помощью какого неизвестного механизма произведен этот феномен, руководитель поднялся и отдал приказ: «В зал обучения!» Присутствующие встали, дружно поклонились государю и вышли двумя рядами.
Мы проследовали коридором, подобным тому, по которому сюда пришли, пока не оказались в следующем сводчатом зале. Его украшал фриз, изображающий зодиак с планетами, движущимися в разных знаках; великие звезды также не были забыты. Стены покрывали мистические символы, круги, треугольники, кресты, квадраты, линии, точки, буквы, аллегорические сцены и цифры. По четырем сторонам зала стояли четыре дивных статуи: золотой лев, человек из слоновой кости, гигантский орел и бык. В центре находился длинный низкий стол, сделанный из цельного куска мрамора, а на нем — кубы, сферы и другие символы.
Были здесь и еще два весьма примечательных произведения искусства. У одного края стола стоял цельный куб самого черного мрамора, какой мне только доводилось видеть. Над ним, поддерживаемая четырьмя египетскими колоннами с капителями в виде цветов лотоса, стоявшими по четырем углам куба, находилась пирамида прозрачной белизны с квадратным основанием. В центре пространства между основанием пирамиды и верхней плоскостью куба располагались две фигуры около зеленоватой нити, которая соединяла пирамиду с кубом: сделанный из какого-то кроваво-красного материала демонического вида карлик с чертами, носившими отпечаток хитрости и злобы, пытался разрубить нить обагренным кровью мечом, а высеченный из слоновой кости человек благородного вида с лицом, искаженным страданием, отражал удары чудовищного карлика голыми руками, обагренными кровью. Это произведение искусства занимало все мое внимание, пока Иола не увлекла меня к столь же удивительной скульптурной группе у другого конца стола.
Здесь стояла созданная из перламутра фигура человека в полный рост, пригвожденного к черному кресту. Громадный змей, чье тело испускало красный фосфоресцирующий свет, кольцами обвивал его и пил кровь, сочившуюся из ран от гвоздей. Вздувшиеся жилы и каждая линия человеческого тела свидетельствовали о муке, но лицо говорило об удивительной силе духа. При виде этой скульптуры дрожь пронзила меня. Я отвел глаза и увидел посреди стола медитирующего Будду, который сидел на гигантском лотосе с лепестками из жемчуга. Спокойный взгляд мудреца, погруженного в медитацию, заметно контрастировал с выражавшим страдание взором человека на кресте.
Все это я рассмотрел в считанные минуты, до того, как по знаку руководителя человек средних лет со слегка вьющимися бакенбардами и длинными темно-русыми волосами выступил вперед и обратился ко мне:
— Брат, испытания, которые ты прошел, имеют глубокий смысл. Я разъясню его, дабы он запечатлелся в твоем сознании. — Сказав это, он указал на огромного грифа, высеченного из какого-то черного материала. — С того дня, когда мы покинули ныне утраченную Атлантиду ради нового дома в земле пирамид, гриф — истребитель всего, что разлагается, — был символом священной силы. Посвященные иерофанты Египта не без причин использовали этот символ; и каждый, кто входит сюда, тоже должен, подобно Прометею греков, позволить этой силе, так сказать, «поглотить свою печень». — На мгновение он замолчал, будто для того, чтобы слова произвели на меня впечатление, а затем продолжил:
— Иначе говоря, никто не может войти сюда, не убив предварительно все мысли о себе, не преодолев всякое эгоистическое устремление и все жизненные страсти, кроме тех, что направлены к бескорыстной цели. Испытания были устроены для проверки твоей гордыни и любви к жизни, а также для определения степени твоей стойкости. Когда посягнули на твое богатство, ты усомнился; там присутствовали люди, которые с легкостью определили это, ибо мысли твои не были скрыты от них. Знай, что здесь ни одна грешная мысль не может утаиться, ум твой — открытая книга. Знай, что сомнение — червь, который вечно плодит страх и парализует силу. Речь не о сомнении в формах, кредо и догмах, но о сомнении в вечном превосходстве и главенстве истины и справедливости. Тот, кто не усомнился в этих непреходящих принципах, станет неизменно поступать правильно, уверенный в том, что он — неважно, как это может выглядеть внешне, — в конце концов, преуспеет и одержит победу во всех испытаниях. Знай, что Братству не нужны твои деньги, то богатство, которое нам потребно, мы получаем, используя знание сил природы.
А теперь послушай объяснение значения твоих дальнейших испытаний. Когда ты прошел испытания эгоизма и отбросил мирские устремления, мы стали видеть в тебе человека доадамовых времен. Человек был тогда небесным существом, чистым и непорочным, но не обладал знанием. Однако, озаренный внутренней интуицией, догадывался о дремлющих в нем возможностях и стремился к мудрости и опыту. Это стремление вызвало вспышку света, и, вглядываясь в сияющие глубины космоса, он узрел образ, который мог воплотить.
На другом берегу черного и мрачного водоема, окруженного плотными облаками дыма и ядовитого смрада, он увидел сияющую сферу и в ней того, кто когда-то был подобен ему, но продвинулся к высотам совершенства и стал подобен богам, познав добро и зло и овладев всеми силами ума и воли. Тогда дремлющий в нем свет шепнул ему: «Тварь земная, в твоей власти стать таким же, познав все и осознав это знание. Но чтобы достигнуть этих высот, ты должен пересечь омут черной и мрачной материи, сойти в ее глубины и одолеть все ее ужасающие порождения. Лишь пройдя мир зла, сможешь ты узнать, что есть зло, и только с помощью этого знания сможешь понять добро».
«У меня нет познаний, и мне не ясно значение твоих слов, — отвечало небесное существо сокровенному духу, — но что-то внутри подсказывает мне послушаться тебя, и, ежели ты будешь сопровождать меня в пути, я доверюсь твоему водительству».
Внутренний свет ответил: «О существо, я пойду с тобою и сделаю тебя мудрым и богоподобным. Я не просто укажу путь, но даю тебе обещание — через тот страшный омут материи пойду с тобою и, если доверишься мне, всегда буду охранять тебя и вести к свободе, ожидающей на другом берегу. Однако, прежде чем ты дерзнешь отправиться в это путешествие, послушай мое предостережение. Два пути пролегли через омут: один — прямой, надежный и не слишком опасный по природе своей; другой — окольный, изобилующий западнями, что делают его весьма опасным и несущим горе. Первый проторен теми, кто взял меня в провожатые и познает природу страдания, симпатически отождествляясь со страдающими, но мудро оставаясь свободным от причин, порождающих его. К сожалению, многие из тех, кто вступил на путь со мною, потеряли меня из виду, когда туман сгустился вокруг них; и тогда, не слушая моего голоса, обманутые предательскими красотами, искушающими их непрестанно, они избрали второй путь.
Велики их страдания. Долог и горестен их путь. Некоторые из этих обманутых опускаются столь низко и отходят столь далеко, что более не могут слышать меня. Тогда они умирают, их порабощенная было материей субстанция возвращается во Всеединство, а я возвращаюсь, дабы помогать другим. Ибо — знай, небесное творение, — моя природа такова, что я стремлюсь стать существом, обладающим индивидуальностью, но лишь в союзе с тебе подобными я способен реализовать свое стремление и достичь другой стороны. Ты предаешься мне, а я — тебе, и вместе мы совершаем это путешествие. По отдельности: ты лишен разума, а я — всего лишь бесформенная энергия; когда же мы вместе, ты даешь мне индивидуальность, а я тебе — разум и знания».