Братство Астарты
Шрифт:
— Как ты… Твой отец просил…
Больше ему не удалось ничего прошептать. Илларион исступленно наносил удар за ударом, кинжал взлетал и вонзался в уже мертвое тело. Раз за разом, по уже мертвому телу, лишь бы заглушить тот липкий страх, тот отчаянный ужас, что разрывал душу. Он колол до тех пор, пока один из рыцарей грубо не отшвырнул его, выбивая клинок из рук.
— Ты что делаешь, ублюдок? Угомонись!
Голова в шлеме наклонилась и взглянула в мертвые, остекленевшие глаза магистра.
— Да, это Тирос Иберийский!
Второй подошел ближе.
— Подумать только — человек, с которым не справился бы десяток лучших бойцов ордена, зарезан таким ничтожеством, как это.
Он взглянул на лежащего на полу Иллариона, затем снова на магистра и, развернувшись, врезал со всей силы ногой в живот всхлипывающего юноши. Парень отлетел в угол и замычал от боли.
Третий, явно старший, повысил голос:
— Аккуратней, не убей его. Прокуратор приказал привести живым.
— Да плевать мне на Трибунал и всех его канцелярских крыс разом!
Рыцарь, пнувший Иллариона, убрал меч в ножны и поднял с пола увесистую ножку сломанного стола.
— Меч марать не буду, но и жить такая мразь не должна!
— Не порти себе жизнь, Аполинар. Прокуратор Исидор — редкостная гнида, он не простит.
Старший смачно сплюнул в сторону Иллариона:
— А этот все равно не жилец — либо в канцелярии замордуют, либо свои рано или поздно прирежут.
Аполинар остановился, постукивая дубиной по ладони левой руки, словно раздумывая, стоит ли удовольствие размозжить мрази голову будущих неприятностей. Благоразумие и орденская дисциплина взяли верх. Бросив презрительный взгляд на стонущего в углу парня, он развернулся к командиру:
— Что дальше, Дабор?
Взгляд прим-рыцаря прошелся по комнате и остановился на сваленных пожитках.
— Дай мне мешок старика, там должен быть кристалл. — Дабор пристально посмотрел на Иллариона: — Ведь он там, надеюсь?
С глухим звуком содержимое мешка магистра высыпалось на пол у ног командира. Звякнула пара серебряных динаров и рядом упала деревянная резная шкатулка. Дабор присел на корточки и протянул руку, но взять ее он не успел, развернувшись на крик:
— Ну-ка прочь руки, воронье поганое, это добыча воина!
В дверях стояли три варвара-гавелина из конной разведки императорской армии. Сотник с волчьей шкурой на плечах в суматохе спутал серые рясы ордена с одеждой бродячих монахов.
Увидев только троих, Дабор поначалу обрадовался, но его чуткое ухо тут же огорчило, уловив приближающийся топот конских копыт. В голове заметались вопросы. Как мы их пропустили? Сколько их? По звуку явно немало!
Прим-рыцарь был зол и раздосадован задержкой, но свой выбор он уже сделал. Придется договариваться.
Дабор поднялся на ноги и приветствовал варваров легким наклоном головы.
— Прим-рыцарь ордена Огнерожденного Митры. Этот мертвый старик — опаснейший враг императора и церкви. Колдун. Вещи его прокляты и должны быть переданы Святому Трибуналу для очищения огнем и сожжения вместе с телом.
Рыцарям явно не повезло. Может, нарвись они на другой варварский отряд, все закончилось бы иначе, но про жадность гавелинов в армии ходили легенды.
Командир варваров и не подумал представляться:
— Что ты там лопочешь, монах? Забирай своего дохлого колдуна, он мне не нужен, но деньги, доходяга и все, что там лежит, — это наша добыча!
Гавелин в волчьей шкуре что-то гаркнул в открытую дверь, и в дом вошли еще трое с обнаженными мечами в руках.
Дабор уже понял, что миром дело не закончится, но решился на еще одну попытку.
— Хорошо. Деньги, пленник и вещи твои, мы возьмем только шкатулку. В ней священная реликвия, она заколдована и принесет непосвященному большое несчастье.
— Я хочу видеть. Если там кости ваших старцев, как ты говоришь, тогда забирайте. — Варвар сказал что-то своим, и те заржали в ответ. — Мои воины не претендуют на кости, их и так валяется вокруг предостаточно.
Показывать дикарю содержимое шкатулки совершенно не входило в планы орденского рыцаря. Он сделал едва заметный знак своим людям и любезно улыбнулся.
— Конечно. Вот она лежит — возьми и посмотри. — Как ни старался Дабор произнести эти слова мягче, все равно фраза прозвучала угрозой.
Вождь гавелинов с прищуром посмотрел на монахов.
— Я вижу под рясами кольчуги и мечи, но учтите — там за дверью почти сотня всадников. Так что лучше убирайтесь, пока я не передумал.
Аполинар по знаку старшего поднял шкатулку и протянул ее навстречу варварам.
— Можете взглянуть, и мы уходим, как договорились.
Все трое сделали несколько шагов к двери. На расстоянии вытянутой руки рыцари ордена остановились, и гавелин, стоявший рядом с вождем, потянулся к шкатулке.
Дотронуться до нее он не успел. Оружие появилось в руках монахов со скоростью, никак не вяжущейся с их внешностью. Почти мгновенно два варвара упали на пол, захлебываясь кровью, но Волчья шкура как будто ждал чего-то подобного и увернулся от разящего удара Дагора. Трое оставшихся, сомкнув щиты, закрыли собой дверь, тогда как их предводитель, выскользнув во двор, гортанными воплями созывал подмогу.
Гавелины, привыкшие больше крошить убегающего врага или осыпать стрелами стоящего в пятидесяти шагах противника, не выстояли против орденских рубак и минуты. Монахи, казалось, даже не замедлили шаг. Они атаковали стремительно и всегда оказывались вдвоем против одного. Варвар закрывался щитом от удара слева, и тут же получал смертельный удар с другой стороны. Три рыцаря-монаха, действовавшие как шестирукая машина, смяли заслон в один миг, но к сожалению, в дверь эта машина целиком не проходила.