Братва. Пощады не будет
Шрифт:
– Ладно, Джонни! Впервой завсегда трудно. Смотри, как это делается! Учись, пока я на свободе!
Артист вынырнул из мрака густых акаций и разболтанной походкой подвыпившего гуляки побрел по тротуару. Прохожий на какое-то мгновение остановился, но, увидя, что встречный всего-навсего один и в стельку пьян, уверенно продолжил путь и даже возобновил свои глупые музыкальные упражнения.
Артист внезапно-резко прекратил ходьбу так, что прохожий чуть не налетел на него.
– Ты что, малый?! Сдурел?
– Дай-ка
Тип с портфелем, видно, не любил осложнений и сунул ему сигарету.
– А ты, оказывается, законченный жлоб! Всю пачку, фраер! – оскалился Артист.
– Тебе что, парень, мозги давно не вправляли? Иди-ка проспись, а то уложу тебя спать прямо здесь на тротуаре!
– Шутишь ты, фраер! Но я-то человек серьезный, и чувство юмора у меня начисто отсутствует!
В руке Артиста металлически щелкнул пружинный нож, тускло блеснула сталь длинного лезвия. Держал нож он профессионально – одними пальцами, чтобы свободно можно было менять направление острия.
– Ах ты, гаденыш! – Прохожий отскочил в сторону, хотел было замахнуться портфелем, но его локти надежно-крепко уже были зажаты Серым и Дантистом, неслышно подошедшими сзади.
– Без истерики, козел безрогий! Нам нужны монеты твои, а вовсе не ты! – процедил Артист и сунул руку в карман клиента.
Тот сделал отчаянную попытку вырваться, но ребята вывернули ему руки. От нестерпимой боли клиент упал на колени. Портфель отлетел в кусты.
Из-за угла, крутя мигалкой, выехал «газик» ПМГ.
– Милиция! Помо...
– Не рыпайся, тварь! – Артист с оттяжкой пнул кричащего в поддых.
Тот захлебнулся и больше не выступал. Подхватив под руки, его оттащили с тротуара в кусты акации.
Артист, профессионально-быстро ошмонав карманы клиента, расстегнул портфель. Выудил оттуда лишь смену белья, бритвенные принадлежности и комок слипшихся леденцов в целлофановом пакетике.
– Эй, командированный! Очухался? Мы люди деловые и не раздеваем граждан, как какие-нибудь мелкотравчатые сявки! Так и сообщи ментам в отделении!
Артист презрительно отшвырнул не представлявший никакой ценности портфель в кусты.
– Рвем когти, братва!
На одном дыхании проскочив несколько темных проходных дворов, мы достаточно удалились от ставшей опасной улицы.
– Навар не хилый! Пожалуй, разбежимся, чтоб зря не рисковать, – заявил Артист, исследовав содержимое бумажника командированного. Там оказалось больше трех сотен рублей мелкими купюрами.
– Что у вас?
Серый и Дантист вынули золотой перстень-печатку и часы «Полет». Перстень и часы Артист сунул в карман, а пустой бумажник с паспортом зашвырнул в заросли акации.
Серому и Дантисту отсчитал по стольнику.
– На, держи, Джонни, свою долю! – протянул мне деньги Жора. – Здесь восемьдесят рваных. Хватит?
– Да... Но ведь
– Пустяки. У тебя еще все впереди! – усмехнулся Артист. – Отработаешь. Кстати, сволочной судейской шатией-братией присутствие рассматривается как прямое соучастие!.. Учти!
...По моему телу прошла теплая расслабляющая волна, накрывая с головой. Обыкновенная перовая подушка вдруг показалась пухово-мягкой.
– Я же точно знал, что сон сейчас прибе... – полуулыбнулся я и тут же провалился в бездонно-глубокий свинцовый сон.
Глава 6
– О, Джонни! Ты пунктуален, как часы «Полет», что мы вчерась экспроприировали у командировочного лоха. Точность – вежливость королей! Ты случаем не загримированный принц? – как всегда, встретил меня плосковатой шуткой Артист.
– От тебя ничего не скроешь! – улыбнулся я и плюхнулся рядом с ним на скамейку.
– Как почивали, Ваше Высочество? Комары не беспокоили? – Жора щелчком сбил с моего плеча несуществующую соринку и, сняв воображаемую шляпу, приложил ее к сердцу, всем своим верноподданническим видом демонстрируя почтение, смирение и еще целую кучу разных чувств, присущих слуге по отношению к своему господину.
– Благодарю, неплохо. Вот тебе на водку, то бишь на чай! – я щедро-небрежно опустил гривенник в руку Артисту. Тот благодарно поклонился и загоготал, весьма довольный игрой.
– По ходу, я крупно промахнулся! Следовательно, не в медицинский, а в театральный подаваться!
– Вы почему постоянно опаздываете?! Главное – это у вас вошло уже в привычку! Генрих ждать не станет, он не сявка какая-нибудь!
– Мы же не нарочно. Наверно, часы у Серого отстают, – извиняющимся тоном попробовал оправдаться Дантист.
– Хрен с вами, – смилостивился Артист. – Потопали.
– Генрих решил устроить у себя маленький междусобойчик, – объяснил мне по дороге Жора.
Через десять минут ходьбы мы вошли во двор пятиэтажного дома, выстроенного буквой П.
– В натуре, похоже на тюрягу? – оскалился Жора, обводя взглядом обшарпанные, во многих местах с обвалившейся штукатуркой, унылые стены дома. К тому же на первом этаже размещалось какое-то учреждение – все окна были зарешечены.
– Да, – согласился я. – Копия.
– Здесь и проживает мой брательник.
«Тут ему самое место!» – хотел добавить я, но благоразумно промолчал.
Поднялись на второй этаж. Жора трижды коротко надавил на кнопку звонка.
Открыл Генрих:
– Пламенный салют Черным ангелам, отбросившим никчемные условности. Входите!
За солидным столом под малахит я чувствовал себя несколько скованно, разглядывая дорогую импортную мебель комнаты.
Серый восхищенно-одобряюще кивнул. В его маленьких глазках читалось: «Вот это личность! Когда-нибудь и я таким буду!»