Братва. Пощады не будет
Шрифт:
Я отхлебнул холодную пенную жидкость и задумался. Дабы подстегнуть мыслительный процесс, выудил из помпезного Кисиного портсигара «забитую» папиросу и закурил.
А что? Выглядит весьма реально. Мания вины у Вадима уже налицо – сам признался в галлюцинациях. Если еще добавится мания преследования, то результат очевиден и не заставит себя ждать: либо вздернется, либо покакает в органы с повинной. Куда, короче, ни кинь – всюду клин, как говорится... Нет уж. В таком случае для него пусть выпадет лучше первый вариант. Петля то бишь. Впрочем, пуля мне больше как-то
Я покосился на карточный пасьянс. Действительно на столе лежали одни траурные трефы. Наверно, Киса спецом так хитро намухлевал. Ладно, это уже не имеет значения. Решение принято.
– А где Петрович? И Цыпа?
– Старик в зале с утра за стойкой зажигает, – ответил Киса, напряженно вглядываясь мне в лицо. – Бармен, сука, снова на работу не нарисовался. А Цыпленок за сигаретами ушел. Так как с Могильщиком порешим? Предлагаю...
– Ладно. Будь по-твоему! – не дал я ему договорить роковые слова, слышать которые в данном конкретном случае мне было бы неприятно из-за свойственной всем интеллигентным людям щепетильной совести. – Поехали! Цыпу ждать не будем.
Наша «девятка» отдыхала на положенном месте – автостоянке «Только для двоечников». Дорога до фатеры Могильщика заняла времени почти ничего, к сожалению. Я так и не успел придумать, чем именно облегчить мучения старинного приятеля при отправке «в Сочи».
Киса благоразумно затормозил не у нужного подъезда, а у соседнего. Страхуется мальчуган – школа Монаха!
– Под самоубийство мыслю сварганить, – деловито сообщил мой заплечных дел мастер, натягивая на руки резиновые перчатки телесного цвета. – Подвешу к люстре – и все дела.
– Нет! – мне даже стало как-то неловко за циничную обыденность Кисы. – Оставайся на месте. Сам лично пойду. В тебе ж ни капли сострадания к человеку! Напортачишь излишне жестоко, как обычно! Надо хотя бы культурно и безболезненно для нашего друга сработать! – Я в сердцах захлопнул дверцу «жигуля» и решительно направился к подъезду. Никого из жильцов дома по пути не встретил, что в некоторой мере улучшило мое пасмурно-паскудное настроение.
Прежде чем вдавить кнопку звонка, вынул из наплечной кобуры «братишку» и передернул затвор, переселяя «птенчик смерти» из обоймы в ствол. Поставив на предохранитель, сунул пистолет обратно.
На этот раз Вадим открыл дверь довольно быстро. Да и пьян был кажется, в значительно меньшей степени. Моему неожиданному визиту совсем почему-то не удивился.
– Проходи, Монах! – широко распахнул дверь Могильщик и устало-угрюмо заглянул мне через плечо. – Ты один? Впрочем, я так примерно и представлял...
Несколько озабоченный этими странноватыми словами, я проследовал за хозяином в гостиную, бодренько осведомляясь о его здоровье и кося взглядом в сторону кухни – нет ли там посторонних?
– На здоровьишко не жалуюсь. Дышу пока, – Вадим присел к столу и кивнул на стул напротив, не спуская с меня напряженно-выжидающего взгляда исподлобья. – Просто проезжал мимо? Верно?
– В точку угодил, брат! – я обезоруживающе улыбнулся приятелю, устраиваясь на предложенном
На столе царил все тот же алкогольный бардак. Полные и порожние водочные емкости стояли вперемешку, скатерть некультурно отсутствовала, тарелка с какими-то рыбными остатками распространяла вокруг запах ржавых гвоздей. Рядом с граненым стаканом лежали «наган» и промасленная тряпка. Похоже, перед самым моим приходом Могильщик занимался профилактическим уходом за личным оружием. Я сделал вид, что не обратил внимания на эту весьма любопытную и опасную деталь сервировки обеденного стола.
– Негостеприимно старых друзей встречаешь! – посетовал я, закуривая «родопину». – Радушия ни на децал не наблюдаю! Убери, к дьяволу, эту дурацкую тарелку. Принеси второй стакан и приличной закуски какой-нибудь. Можно просто соленых огурчиков или хлеба с сыром. Ты ж в курсе – мне водяру всегда зажевать требуется. Чтоб ослабить спиртовой удар по печени.
– Сейчас соображу что-нибудь, – Вадим, прихватив грязную тарелку со стола, ушел на кухню. Револьвер остался беспечно валяться на прежнем месте.
Дабы не искушать судьбу лишний раз, я взял «шпалер» и, отщелкнув боковую крышку, крутнул барабан. Все семь тупорылых желтых патронов благополучно выпали в мою ладонь. Ставший неопасным «наган» положил обратно и продолжил наслаждаться душистым болгарским табаком, скользя по комнате чисто профессиональным взглядом:
«Очень много гладких поверхностей, отлично сохраняющих отпечатки пальцев. Придется здорово повозиться с полотенцем. Сделать генеральную уборку помещения, так сказать. Да и доскональный шмон необходим. Зря все же не прихватил с собой Кису, да и Цыпленка надо было дождаться. Он у нас непревзойденный мастак по части уничтожения пальцевых визитных карточек. Старая надоевшая история – задним умом мы все доки. Ладно. Уж как-нибудь и один управлюсь. Да и полезно будет – физические нагрузки давно мне требуются. А то застоялся вконец – жирком уже заметно стал обрастать. Так что нет худа без добра!»
Могильщик приволок чистый стакан и две тарелки. На одной высились ломтики колбасы и сыра, на другой – мелкие импортные огурчики, сплошь пупырчатые, как спина болотной жабы.
– Угощайся, Монах, коли желание появилось. Закусь, понятное дело, наипервейшее средство, чтоб не спиться в одночасье.
Довольно твердой рукой Вадим набулькал из бутылки наши граненые емкости почти до краев и сказал тост:
– За то, чтоб этот стакан стал последним в моей карьере алкоголика! – и залпом заглотил водку, словно какое-то пиво безалкогольное.
– Что? Неужто завязать надумал? – даже не поверил я, пытаясь по выражению его глаз определить – пьяный это треп или всерьез выношенное мужское решение. – И в нашу «фирму» обратно вернешься?
– Нет. Не вернусь, – убежденно ответил Вадим, спокойно глядя на мою ладонь, непроизвольно сжавшуюся в тугой кулак. – Надоело постоянно по «мокрому» ходить. Не по душе такое «плаванье»! У тебя же, Монах, что ни неделя – новые трупы. Обрыдло все это до блевотины! Так что без Могильщика обходись как-нибудь. Усвоил?