Братва. Пощады не будет
Шрифт:
– Хорошо, – кивнул мой водила, усаживаясь на диван рядом с Петровичем. – Так вот. Вчера около двадцати двух часов ко мне пришел человек, которого я мельком видел тогда на крыльце. Представился хозяином косметического салона «Аполлон». Вел себя как-то странно, явно многое недоговаривал. Заметно трусил почему-то. Сказал, что после смертельного несчастного случая его салон стал пользоваться дурной репутацией. Немногие постоянные клиенты и те начали обходить «Аполлон» стороной. Заведение дышит на ладан, окончательно попало в разряд убыточных. Пустовит дословно сказал следующее: «В
– Падла одеколонная! Я же говорил, Михалыч, что он неспроста на крыльце вдруг нарисовался! – не сдержал праведного гнева Киса, сжимая свои пудовые кулаки молотобойца. – Номера Шурика зафиксировал! И по ним без труда фатеру его вычислил! Это ж как два пальца обоссать!
– Ну-ну! – поморщился я. – Только без вульгаризмов! Выражайся культурно! Ты же не в разбойничьем вертепе, а в приличном пивном баре находишься! Не забывайся! Я тоже не в восторге от перспективы потерять такие «бабки», но держу себя в руках. Нужно спокойненько обмозговать ситуацию и принять наиболее оптимальное решение.
– Нечего тут обмозговывать! – взъерепенился Киса, так врезав по столу кулаком, что доска нард припадочно подскочила и почти все фишки попадали на ковер. – Сучонок этот вообще добра не понимает! Пора косметолога без задержек «в Сочи» отправить!
– Согласен, – кивнул я, закуривая «родопину». – Но быстро только шлюхи кончают! И то понарошку, чтоб клиента раззадорить! Обмозгуем сперва без спешки все детали... Александр, ты на сегодня свободен. К вечеру заедь, пожалуйста, в «Аполлон» и скажи Пустовиту, что согласны и покупаем его лавочку, но нам необходима пара дней, чтоб «капусту» собрать. Ладушки? Ну, счастливо!
Когда Александр покинул кабинет, мы уже без лишних обиняков обсудили создавшееся критическое положение.
– Пустовит не лох и наверняка крепко застраховался – оставил где-нибудь в надежном месте свою «маляву» в прокуратуру, – мрачно заметил Цыпа, озвучив мысль, которая и мне не давала покоя.
– На дыбу подвесить голубчика – обо всех «заначках» расскажет! – заявил радикальный Киса. – Никуда не денется! Гарантия!
– А это еще бабушка надвое сказала! – сбил я излишек спеси с возбужденного соратника. – К этой акции надо аккуратно и грамотно подойти. Прикинув все возможные расклады.
– Ежели по уму, то необходимо и твоего шоферюгу ликвидировать, – буквально огорошил меня Цыпа, скромно опустив глаза. – У Пустовита ведь выход только на Александра в наличии. Нас он не знает. Если страховочная бумаженция существует – менты в первую голову за бывшего вояку возьмутся. А через него в два счета и до нас доберутся...
– Верняк! – нетерпеливо вмешался Киса. – Кончать надо обоих, чтоб разом все концы отрубить! Оказывается, Цыпленок, у тебя есть «масло» в «чайнике»! Не пригорело, как Михалыч говорит!
Поразмыслив немного, я был вынужден скрепя сердце
– Ладушки! – поспешил я закончить дискуссию, вошедшую в весьма опасное для майора русло. – Я сам все обдумаю и приму наиболее оптимальное решение. Возможно, если купить у Пустовита салон и перепрофилировать его в питейную забегаловку, то сделка себя окупит... Короче, лично пораскину мозгами на досуге. Петрович, угости-ка нас пивком из холодильника. Мальчикам сейчас полезно охолонуть децал. Все важные решения, как говорил самый крутой «мокрушник» двадцатых годов Дзержинский, надо принимать на холодную голову! Чтоб руки были чистыми!
Ребята явно остались недовольны таким неожиданным завершением нашего оперативного совещания, но дисциплинированно смолчали, отлично зная, что спорить со мною – дохлый номер. Сизифов труд то бишь.
Но чешское баночное пиво «вприкуску» с длинными папиросами из Кисиного портсигара быстро развеяли в кабинете флюиды оппозиционного напряга, установив атмосферу непринужденности и благодушного довольства всем и вся.
К вечеру в мою голову лениво забрела одна идейка, связанная с гуманитарной помощью и научной организацией труда подчиненных.
– Слышь, Петрович! Ксюша нынче здесь отлично и одна управится. А тебе явно нечем заняться, и с нами не куришь! Смотайся-ка на Балтым, проверь, как там друг Могильщик поживает. Привет пламенный передашь и продукты питания. Наш долг заботиться о ближних, как учит Святое писание! Или ты нехристь среди нас затесался?
– Что ты, Евген! – забеспокоился о своем имидже старикан, поспешно выуживая из-за ворота водолазки нательный алюминиевый крестик. – Я с детства православный! Крестила меня мамаша – вот вещественное доказательство! А как к Могильщику добираться? Он в деревне обретается?
– Нет. Вадим в лесу живет анахоретом, грехи замаливает вдали от шума городского и винных магазинов. Первое в России кладбище собачье охраняет. Я тебе план сейчас набросаю в блокноте.
– На погост посылаешь? – даже отшатнулся в непонятном испуге Петрович. – Я ж туда лишь к ночи дошкандыбаю! Глянь в окно – темнеет уже! Нет, Евген, уволь за-ради Бога. Я тебе потом все объясню, будь человеком, Монах!
– Ладушки, – не смог я устоять перед таким напором явно страдающего суеверием нашего старикана. – Будь по-твоему! Мальчики, вы не слишком плотно чуйского дымка наглотались? Отлично. Сгоняйте к Вадиму, проветритесь на природе. Продукты в кладовке цепляйте! Не скупясь! Действуйте!
Когда Киса с Цыпой ушли выполнять мои ценные указания, Петрович выудил из холодильника бутыль «Смирновской» и, отвечая на мой неодобрительный взгляд, виновато пояснил:
– Необходимо принять чуток для согрева души. Не люблю я, Евген, ту давнюю историю рассказывать. Но коли обещался, то слово держу. Приключилась со мной одна история лет пятнадцать тому назад. Тогда, если помнишь, я носил кликуху Церковник. И в тему – крупным был спецом по «реквизиции» старинных икон и разной культовой серебряной утвари из церквей...