Братья Хоторны
Шрифт:
Эйвери прочитала их вслух.
– «Эхо», «Переварить», «Ли», «Угря».
Либо Ксандр хотел предупредить их о том, что угря есть не стоит… либо это был код. Подпитываемый затяжным всплеском адреналина от ночных приключений, Джеймсон мысленно быстро переставлял буквы. На «ли» заканчивались глаголы, поэтому он начал с этого.
– Уехали, – догадался он. – А дальше, наверное…
– Попробуй заменить «переварить» на «проверить», – пробормотала Эйвери.
Пульс Джеймсона участился. Это было практически сродни прелюдии.
– Уехали проверить… – пробормотал
Осталось четыре буквы. «Э», «Г», «Р», «Я». Телефон Джеймсона зазвонил в тот самый момент, когда сообщение Ксандра обрело смысл.
– Так быстро уехали из Лондона? – ответил он.
– Мы верим в тебя, Джейми, – отозвался Нэш с другого конца.
– И в то, что я сам о себе могу позаботиться?
– В то, что ты помнишь, что в этом нет необходимости.
У Джеймсона вдруг перехватило дыхание.
– Вам совершенно не о чем волноваться, – сказал он. «У меня есть Эйвери. У меня есть «Милость дьявола». У меня все будет в полном порядке».
– Принимай правильные решения! – закричал на заднем фоне Ксандр.
Джеймсон повесил трубку, и тут заговорил Орен:
– У нас на балконе гости.
Гости. Внезапно все вокруг стало ясным. Джеймсон улавливал каждый звук, каждую тень. Каждое действие Орена по обеспечению их безопасности.
– Мои люди обо всем позаботятся, – сказал начальник охраны, но Эйвери покачала головой.
– Нет.
Для Джеймсона это послужило сигналом. Размашистыми, но бесшумными шагами он двинулся в сторону балкона. Эйвери следовала за ним по пятам.
Джеймсон вышел на балкон прежде, чем Орен успел его остановить.
Посыльный развалился в одном из кресел, закинув ноги на другое.
– Ваш сосед прекрасно разбирается в вине, – объявил он, взболтав напиток в бокале и кивнув на бутылку на столе, и добавил: – Но не в кошках. У двух совсем нет шерсти. – Парень подмигнул Эйвери. – Сам я больше люблю собак.
«Официант. Головорез, скрытый во тьме. А теперь это». У Джеймсона появилось такое ощущение, что он повстречал троих разных мужчин. Но темные карие глаза, слегка курчавые волосы, торчавшие в художественном беспорядке, резкие черты лица – это один и тот же человек.
– Ты разбил окно в соседскую квартиру? – уточнила Эйвери.
– Ничего я не бил. – Посыльный, держа бокал между большим и средним пальцами, легонько постукивал остальными по ножке. – Я разбиваю только сердца.
«Вломиться в соседскую квартиру для тебя детская забава. Ты хамелеон. Мошенник. Вор». В этом Джеймсон был абсолютно уверен. И тут же в его голове возникла другая тревожная мысль.
– Откуда нам знать, что ты действительно работаешь на «Милость»?
А если их разводят?
– Оттуда, – хамелеон убрал ноги со стула, слегка развернулся и наклонился вперед, поставив локти на колени, – что ваше сообщение было доставлено.
Его слова повисли в воздухе, а затем он снова откинулся на спинку стула.
– По крайней мере, ваше, – сказал он Эйвери, поставил бокал с вином и полез в карман
В мгновение ока перед Эйвери оказался Орен. Их посетитель медленно вытащил руку, помахал черно-серебристым конвертом и бросил его на стол плавным, грациозным движением.
Джеймсон тут же оказался у стола. Конверт квадратный и большой, бумага черная, матовая, с тиснением и замысловатым рисунком: серебряный треугольник, вписанный в серебряный круг внутри серебряного квадрата. Внутри треугольника был еще один квадрат, внутри его – еще один круг. Рисунок повторялся снова и снова.
Разглядев конверт внимательнее, Джеймсон понял, что в тиснении использовалось не серебро, а платина.
– Удовлетворены? – спросил посыльный, подняв густую, резко изогнутую бровь. Не дожидаясь ответа, он вновь посмотрел на Эйвери.
– Полный доступ на неделю. – Парень поднял бокал и снова покрутил его, взболтнув красную жидкость внутри. – И вам это обойдется всего в двести тысяч фунтов стерлингов.
Эйвери по-прежнему не привыкла слышать такие суммы, не ужасаясь им. Но она сжала челюсти.
– Мы оба должны вступить в клуб.
– Вам никто ничего не должен, лапочка, – в голосе посыльного зазвучало предупреждение. – Неужели вы не понимаете, сколь редки такого рода предложения? Сколько людей убили бы за это?
– Отсюда возникает вопрос, – небрежным тоном вмешался Джеймсон.
– Я бы так не сказал, – последовал ехидный ответ, – но продолжай.
Глаза Джеймсона сузились.
– Полагаю, проприетар «Милости дьявола» не нуждается в деньгах. Зачем ему предлагать что-то Эйвери за какие-то жалкие двести тысяч?
– Ты не так понял. – Посыльный заговорил низким, вкрадчивым голосом: – Это не членский взнос. Плата за вступление в «Милость дьявола» намного выше. Но вы, – он перевел взгляд обратно на Эйвери, – не станете его членом и не будете платить сбор. Вы будете посетителем, и фактотум [8] хочет, чтобы вы играли за столами. – Последовала рассчитанная пауза. – Он хочет, чтобы вы проигрывали.
8
От лат. fac totum, доверенное лицо, слуга, исполняющий различные поручения.
– Фактотум, – Джеймсон ухватился за титул, – не проприетар.
– Боюсь, ни один из вас недостоин внимания проприетара. Фактотум – заместитель проприетара. День за днем он управляет «Милостью».
– Ты отчитываешься перед ним? – спросила Эйвери.
– И это он, – добавил Джеймс, – хочет, чтобы мы проиграли.
– Хочет, чтобы она проиграла, – поправил его посыльный. – Однако фактотум предвосхитил ваш запрос относительно мистера Хоторна, мисс Грэмбс. Если вы хотите, чтобы ваш статус временного приглашенного участника распространился на другое лицо, это станет вам в копеечку. В течение трех вечеров проиграйте за столами «Милости» пятьсот тысяч фунтов.