Братья наши меньшие [Мы вовсе не такие]

Гржимек Бернхард

Кое-кто из его многочисленных друзей, узнав, что его больше нет в живых, незаметно старался смахнуть непрошеную слезу… Но все же надо признать, что это был достойный конец для такого отважного драчуна, каким был Монд! Уж во всяком случае, было бы хуже, если бы ему пришлось заканчивать свою собачью жизнь в виде разжиревшей старой таксы, страдающей от ревматизма и одышки и коротающей свои дни на малиново-красном диване Клауса.

Глава пятая

Способен ли Штрупка считать и угадывать мысли?

Мое знакомство с самыми интересными личностями всегда происходило именно тогда, когда я этого меньше всего ожидал. Я имею в виду четвероногих личностей. Среди них ведь тоже встречаются особенно одаренные, смекалистые, исключительно сердечные или совсем с необычным характером особи, намного превосходящие в этом своих собратьев; и встречаются таковые, между прочим, не чаще, чем среди нас, людей…

Во время одной из своих поездок иду я как-то воскресным утром по парку Дрезденского Цвингера [3] . Впереди меня сухопарый пожилой мужчина ведет на поводке двух собачек: скотч-терьера и, ну скажем так — нечто отдаленно напоминающее шпица. Никаких сомнений: здесь не собаки сопровождают своего хозяина во время прогулки — гуляют именно собаки, а старый господин только сопровождающее их лицо. Четвероногим предоставлено право выбирать, по какой дорожке идти, а человек послушно следует за ними и все время с ними разговаривает.

3

Дворцовый ансамбль в Дрездене в стиле позднего барокко. Разрушен в 1945 году американской авиацией. Восстановлен в 1955–1962 годах. Музей фарфора, олова и др. (Примеч. перев.)

Потом, опустившись рядом с пожилым господином на скамейку, я узнаю, что шпицеподобную собачку зовут Штрупка и что она, между прочим, известная «цирковая звезда» (это просто в частной жизни она выглядит так скромно). И действительно, глядя на этого беспородного песика, трудно было поверить, что сегодня вечером, и вообще каждый вечер, он будет удивлять сотни зрителей своим искусством.

Штрупка оказался очень общительным, быстро со мной подружился, исследовал все мои карманы, не прочь был взобраться ко мне на колени — словом, это такая собака, которая не ведает ни страха, ни вероломства людского и привыкла к тому, что все люди обращаются с ней приветливо и ласково.

Вечером я пошел в цирк посмотреть выступление Штрупки и, увидев собачку в ярком свете софитов, признаюсь, почувствовал себя в роли кавалера, близко знакомого со знаменитой примадонной. В то время как все восхищенно ей аплодируют, он думает себе: «Любуйтесь, любуйтесь ею, вы, простофили, а я вот сегодня, после спектакля, буду с ней ужинать!»

И Штрупка действительно поражает публику своим искусством, срывает аплодисменты. Из публики ему задают несложные арифметические задачки: 2 + 2 или 3 + 4, и он лает ровно столько раз, сколько нужно: четыре или семь раз подряд. Он в совершенстве знает счет до десяти. Потом его хозяин уходит, а в зале прячут мячик. Когда он возвращается, Штрупка указывает ему лаем, где именно, в каком ряду спрятан мячик: один раз пролаять — означает «прямо», два раза — «влево», трижды — «вправо», а четыре раза — «назад». Потом один из зрителей выбирает из целой кучи картонных номеров две цифры и укладывает их рядом в закрытую деревянную коробку. И смотрите-ка, собачка действительно совершенно правильно угадывает полученную цифру, пролаяв сначала два, а потом шесть раз; зритель положил цифры в коробке так, что получилось двадцать шесть!

И так дальше. Штрупка наглядно демонстрирует публике свои арифметические способности и умение читать мысли на расстоянии. Что же это такое? Неужели собака на самом деле может обладать столь выдающимися способностями?

Этот вопрос еще несколько десятилетий назад задавали себе ученые, и мнения тогда резко разделились. Рассказывают, что дело доходило даже до подачи жалоб «за оскорбление личности». И все из-за собак, лающих цифры, и лошадей, выстукивающих копытом буквы. Часть профессоров, которым демонстрировали «умного Ганса», пришла к твердому убеждению, что никакого контакта между лошадью и дрессировщиком не происходит и что четвероногий артист действительно доходит до всего своим умом. Другая часть продолжала в этом сомневаться. К единому мнению так и не пришли.

Во время выступления Штрупки я следил во все глаза за дрессировщиком и четвероногим артистом, но преуспел в этом не больше профессоров. Однако за прошедшее с тех пор время успела развиться такая новая область науки, как зоопсихология, которая в течение многих лет уже скрупулезно изучает различные формы разумного поведения животных. И тот, кто знаком с достижениями в этой новой области науки, у того на сегодняшний день не остается никаких сомнений в том, что ни одна собака не в состоянии с помощью букв, на которые она указывает лаем, выразить свое мировоззрение, и ни одна лошадь не может извлекать корень квадратный, и никакой Штрупка на свете не в силах читать мысли на расстоянии!

Поэтому мне было особенно приятно, что Штрупкин дрессировщик, артист Пауль Пильц, не стал передо мной рядиться в тогу знатока таинственной магии, дающей ему беспредельную власть над животными, а откровенно рассказал, каким образом Штрупка научился умножать и «читать мысли».

Мы сидели в маленьком ресторанчике, где на стенах были развешаны фотографии артистов и где за небольшую плату можно было прилично поесть.

Когда уже точно знаешь, как это делается, то все кажется совсем несложным: Штрупка, разумеется, сам считать не умеет, а лает ровно столько раз, сколько нужно его хозяину. Если кто-то из зрителей выкрикнул 2 + 4, то по незаметному для публики знаку собака просто начинает лаять и лает до тех пор, пока не поступает сигнал «прекратить». Чтобы продемонстрировать это мне, господин Пильц встает, показывает Штрупке девять пальцев, и маленький смышленый песик девять раз оглашает зал своим лаем. Значит, ему не нужно заучивать какие-то тайные знаки для цифры «1», цифры «2» и последующих цифр, а надо только внимательно следить за тем, когда хозяин подаст знак «начинай», и бодро лаять до тех пор, пока не поступит вторая, незаметная для присутствующих, зато известная собаке команда «прекращай». И хотя я наблюдаю эту сцену в самой непосредственной близи и знаю, что должен быть подан сигнал, тем не менее я его не замечаю, не слышу и не ощущаю. Чудеса, да и только!

Теперь хозяин завязывает собаке глаза, она снова лает правильно — ровно столько, сколько нужно. Даже когда господин Пильц выходит в соседнюю комнату и закрывает за собой дверь, все продолжает идти как по маслу, а я по-прежнему не могу уловить ни малейшего звука, обозначающего команды! Оказывается, Штрупка знает несколько разных сигналов, по которым надо начинать лаять или прекращать. Следовательно, его дрессировщик может по своему усмотрению менять их во время выступлений на арене.

Господин Пильц раскрыл мне секрет некоторых сигналов. К сожалению, я не имею права здесь их обнародовать, потому что рассекречивание подобных трюков — дело наказуемое: оно может быть обжаловано артистическим профсоюзом. Но я должен признаться, что после того, как мне сказали, как это делается, я пришел в еще большее изумление — прямо что-то фантастическое, да и только! Трудно поверить, что собака способна реагировать на столь неуловимые для нас знаки, которые мы просто не в силах заметить, что она может воспринимать их как определенные команды и исполнять требуемое. И тем не менее это так.

Тот, кто, читая эти строчки, состроил высокомерную, все-понимающую улыбку — ну что тут, мол, особенно трудного? — пускай попробует дома проделать нечто подобное со своим Гектором или Джеком. Пусть он ответит, сколько будет 1 + 1!

А вот маленький Штрупка, тот действительно одаренней большинства своих четвероногих сородичей. Четыре с половиной года назад его нынешний хозяин взял к себе в дом на пробу семерых щенят, и только один этот лохматый песик оказался способным к артистической деятельности. Штрупка еще только начал терять свои молочные зубы, а уже усвоил основы «таблицы умножения». Ему предстояло стать преемником семнадцатилетней собаки, выступавшей со своим хозяином-дрессировщиком в сатирическом цирковом номере. И только проработав двенадцать лет с той собакой, господин Пильц совершенно случайно обнаружил, что ее вполне можно использовать для «решения арифметических задач»! Цирковые собаки, как правило, достигают более преклонного возраста, чем их обычные сородичи: мать семнадцатилетней предшественницы Штрупки даже дожила до восемнадцати лет и разъезжала с господином Пильцем еще по фронтовым театрам во время Первой мировой войны.

А когда в течение двадцати восьми лет дрессируешь собак и выступаешь с ними на сцене, то знаешь, что надо сделать, чтобы они научились «считать». Штрупку приучили начинать лаять только по команде — а лают собаки, как правило, очень охотно — и по определенному знаку, например хлопанью в ладоши, замолкать. Знак этот постепенно становился все более незаметным, едва слышным, и тем не менее собаке следовало его безошибочно улавливать или зорко следить за позами, которые принимал хозяин.

Но как же Штрупка выучился указывать своему хозяину лаем, где в зрительном зале спрятан мячик? А дело тут вот в чем. Сначала это был не мячик, а маленькая плюшевая собачка с пищалкой в животе. Эту игрушку (вернее, все купленные взамен той, первой, давно измызганной и разорванной) Штрупка нежно любил, наверное, за то, что она умела так тоненько пищать. Потому что Штрупка в своей частной жизни, вне цирковой арены, — это особа женского пола, а не кобель, и «Штрупка» это лишь ее сценическое имя. На самом же деле дома «двуногие родители» зовут ее Дези. Наверняка самым ее сокровенным желанием было бы в один прекрасный день принести своему хозяину прямо в постель целый выводок слепых, копошащихся щенят… Но когда ты профессиональная актриса, то от подобных желаний приходится отказываться.