Братья Витальеры
Шрифт:
Клаус Штёртебекер смотрел с кормы «Тигра» на флот, который он вёл. На его кораблях не было господ и рабов, бедных и богатых, все имели равные права, равную долю в добыче, при равном участии в бою, но и обязанности всех были равны. Витальеры были наемники, ликедеелеры — свободные моряки; один стоял за всех и все за одного.
Штёртебекер добился, чтобы каждый изувеченный в честном бою моряк как достойный сотоварищ был списан на берег достаточно обеспеченным. Очень часто такие искалеченные пираты, оказавшись в городах, становились хорошими разведчиками ликедеелеров.
Пираты-ликедеелеры превратились в одно большое морское братство,
После многих месяцев успешного каперства у берегов Шотландии, близ Темзы и Шельды, ликедеелеры нашли убежище у фризского [55] побережья, где было много островов, за которыми можно укрыться от непогоды и привести в порядок свои корабли.
55
Фрисландия (Фризия) — историческая область Европы у берегов Северного моря, населённая большею частью фризами. Расположена между нижними течениями рек Везера и Рейна. В настоящее время входит в состав ФРГ и Голландии.
Здесь они встретили дружеский приём. Фризский фюрст — Кено тен Брок, враждующий с ганзейским городом Бременом, особенно радушно, как желанных союзников, принял ликедеелеров. И пастор Хиско из Эмдена, заклятый враг Ганзы, отнёсся к ликедеелерам по-дружески. Кено тен Брок предоставил им гавань и церковь Мариенхав; ликедеелеры превратили её в крепость, в свой опорный пункт. Крепость Мариенхав была расположена на берегу хорошо защищённой бухты, где даже в очень плохую погоду могло укрыться и стать на якорь много кораблей. С суши бухта была хорошо защищена высокими стенами, окружёнными широким непреодолимым рвом, который быстро заполнялся морской водой.
Крепость Мариенхав стала их надёжной якорной стоянкой. Эмден — рынком для продажи добычи, а Северное море — местом охоты. Ликедеелеры чувствовали себя хозяевами моря, и отсюда время от времени они совершали отважные каперские набеги, поднимались вверх по течению Эльбы и Везера, появлялись со своими коггами у входов в гавани Гамбурга и Бремена. Это были годы смелого и успешного каперства ликедеелеров, и патриции в гаванях Северного моря несли неисчислимые убытки. Всякая торговля с Англией вследствие этого была сопряжена с огромным риском.
Но и самые доблестные каперские походы не могли отвлечь Штёртебекера от замыслов, которые он бережно хранил в глубине души: Штертебекер был не только хозяином на море, он сделал первый шаг и на суше, на фризском побережье.
Вместе с Кено тен Броком и пастором Хиско из Эмдена мечтал он о свободных городах. С его помощью горожане Бремена и Гамбурга, Стаде и Вердена должны были свергнуть ненавистное правление патрициев. Таким видел он воплощение своей мечты, такую цель ставил он перед собой.
Клаус Штертебекер хотел укрепить свои союзнические связи с фризским фюрстом; он надеялся достичь этого, став его зятем. Пятидесятилетний Штертебекер, которого жизнь не баловала женской лаской, посватал дочь тен Брока, стройную, светловолосую и ясноглазую Хельгу. Он делал ей королевские подарки, но в роли влюблённого был до такой степени неуклюж и становился в её присутствии таким смущённым и беспомощным, что девушка сначала смеялась над ним, однако скоро не на шутку влюбилась в знаменитого и бесстрашного героя моря.
Фризский фюрст, разумеется, желал бы своей дочери не такого жениха, однако, после того как Хельга дала Штёртебекеру слово, противиться не стал. «Тигр» теперь чаще, чем другие корабли, стоял в бухте Мариенхав, а Михелю Гёдеке и Магистру Вигбольду приходилось одним уходить за добычей. Клаус Штёртебекер с удовольствием сидел в зале у тен Брока и рассказывал Хельге о том, как унесла «чёрная смерть» тысячи людей в Висмаре, о старом Йозефусе, о Свене и Герде, о Хозанге и волчьём роде Вульфламов, о далёком Новгороде, о боях за Висбю и Берген.
Он понимал, что в жизни его появился новый смысл и другая цель; что годы шумных безумств миновали и время исполнения его замыслов наступило. Ах, дело не только в мести и истреблении Вульфламов, речь о большем, о гораздо более важном…
…Осенью 1399 года отпраздновал Клаус Штёртебекер свою свадьбу с Хельгой тен Брок. В гостях у него были не только моряки ликедеелеры, но и горожане Эмдена, рыбаки побережья, крестьяне Фрисландии. Более тысячи мужчин и женщин участвовали в этом празднике. Крепость Мариенхав была празднично украшена. Пиратские корабли ярко расцветились флагами. Вокруг стен крепости раскинули большие шатры и на огромных кострах жарили быков и баранов. Гостей потчевали отборными винами и пивом, подавали им изысканные заморские блюда, фрукты — добычу, захваченную на судах патрициев. Играла музыка. Люди танцевали. Шуты потешали толпу. Штёртебекер и его супруга, фризский фюрст, капитаны, Деревянная нога и Герд, старейшие и храбрейшие друзья жениха пировали за большим столом в зале. Пили, оживлённо разговаривали, пели — и всем было весело. Штёртебекер поднёс ко рту подаренный Кено тен Броком серебряный кубок вместимостью пять литров и под громкое одобрение гостей воздал должное своему имени.
По обычаю того времени не один день и не одну ночь продолжался праздник. Вокруг замка на лестницах и в залах громко храпели те, кто выпил и съел больше, чем нужно.
И только Деревянная нога и несколько надёжных друзей не опрокинули в эти дни ни кубка: они несли вахту. Не исключено было, что враги воспользуются случаем, и, пока пираты пьют и веселятся, подкрадутся и нападут на них. Однако никто из врагов не отважился на это. Пираты и их гости из города и деревни могли спокойно праздновать свадьбу. Это было такое празднество, каких никогда не устраивал ни один фюрст, и ещё многие годы во Фрисландии говорили о свадьбе в Мариенхаве, на которой в гостях была вся округа.
И, говорят, единственное, что омрачило праздник, — это ссора между предводителями ликедеелеров. Магистр Вигбольд под влиянием выпитого открыто выступил против Штёртебекера и не только насмехался над ним, но и заявил, что ремесленники — те, на кого он рассчитывает, ничем не лучше патрициев.
— Всему миру враг! — кричал он.
Штёртебекер запальчиво отвечал:
— … Бедным друг!..
— Бедные?.. Бедные?.. Бедных поищи в другом месте! — возмущался Вигбольд.