Бремя чужих долгов
Шрифт:
Задыхаясь, я повалился на колени, увлекаемый рукой, державшей хлыст. Но в последний момент все-таки сумел рубануть по нему клинком.
На плечах у меня остался обрубок — не то веревки, не то лианы, не то очень-очень длинного хвоста. Разглядеть не удалось, поскольку в следующий миг хлыст вернулся. Обмотавшись теперь вокруг меча.
Новый рывок — и оружие мое, выскальзывая из рук, летит за перила. Летит, чтобы упасть и исчезнуть без следа в здешней алчной земле. И… следующий щелчок хлыста не дает мне даже опомниться. Даже проводить меч прощальным взглядом.
И все-таки на сей раз удача мне улыбнулась. Инстинктивно выбросив перед
Охнувший от неожиданности Надзиратель, тем не менее, оружия своего не выпустил. Однако, притянутый моими усилиями, он приблизился почти вплотную к перилам. Более чем достаточно, чтобы я мог пронзить бородатого гнуса клинком. Разумеется, будь этот самый клинок при мне.
Увы и ах, верный меч я утратил, а новый сотворить так и не смог. Поэтому додумался только другой рукой… ухватить Надзирателя за бороду.
— Ах… ты! — на выдохе выкрикнул тот, не в силах, видимо, подобрать слова, подобающие моей дерзости. Попытался высвободиться, но держал я крепко. Пробовал отбиться — но единственная свободная рука лишь бессильно молотила по железным доспехам.
Отклонив голову назад, я еще ударил ею… точнее, шлемом по патлатой башке Надзирателя. Тот аж взвыл. А затем, словно осененный, с нечеловеческой силой рванулся прочь.
И вот на этот раз устоять я не смог. Но и отпустить почти проигравшего схватку противника себе не позволил. В результате, скользя ногами по полу балкона, я сперва попробовал упереться в перила, но затем все-таки перевалился через них. Чтобы выпасть наружу, вслед за Надзирателем.
На миг мы вместе повисли в воздухе — один, намертво вцепившийся в другого. А затем, оба же, одновременно ухнули вниз.
— Ты идиот! — успел сообщить мне Надзиратель, — тупой, чокнутый…
Земля разверзлась навстречу нам, словно пасть распахнула.
Чернильную темноту небес нарушали разве что кроваво-красные сполохи — что-то вроде северного сияния, но иного цвета. И лишенные той холодной, величественной красоты, на фоне которой и дворец Снежной Королевы был бы уместен, и светловолосые девы-валькирии на крылатых конях. Тогда как здешняя пляска алых огней навевала ассоциации, скорее, с кровоточащими ранами. Или с запрещающим сигналом светофора. Словно это был сигнал «стоп» для всякого живого, вздумай тот… ну, например, повредившись рассудком, сунуться в этот мир.
И все же, без хотя бы такого холодного и зловещего пламени здесь царила бы абсолютная тьма. Какую не встретить в мире живых даже в самую темную и глухую ночь.
Багровые отсветы небесного огня выхватывали из темноты очертания кривых скал, похожих на гигантские клыки, пятачки каменистой земли и совсем уж беспорядочные нагромождения разновеликих валунов. И тропу тоже: узкую тропу, вьющуюся между скалами и валунами, огибая их и устремляясь куда-то в темную даль. Куда именно — не смел я и представить.
Однако выбора не было. Не оставаться же на одном месте — коль место это было, мягко говоря, малоприятным. Абсолютная тишина поневоле заставляла заподозрить собственную глухоту. Черный купол неба, казалось, давил на голову. А от окружающего пейзажа, мертвого, хаотического и частично, причем непостоянно, затененного, путались мысли.
Мало того! Я и сам себя начал ощущать смутно. Поскольку не видел — кроваво-красный свет, непостоянный как биржевые котировки, не давал мне толком на себя посмотреть. И вообще сосредоточиться на чем-либо. Само собой, увериться в таких условиях я мог лишь в одном: ни доспехов, ни оружия при мне больше не было. И вообще, создавать какие-то устойчивые образы в этом черно-алом ералаше казалось невозможным.
Насколько я знаю, если идти по каменистой земле, мелкие камешки под ногами хрустят и поскрипывают. Должны, по крайней мере. Однако двинувшись по извивам тропы, за весь путь я не услышал не звука. Точно шел под водой или в безвоздушном пространстве. Еще пару раз в потемках я споткнулся о крупные булыжники, а один раз чуть не врезался в каменную фигуру, во вспыхнувшем на миг свете оказавшуюся… огромной спиралью. Природное ли это было образование или искусственное сооружение — понять было трудно, а гадать не хотелось. Тем более, интуиция подсказывала мне, что судить о здешних пейзажах в категории мира живых не есть удачная идея.
Как бы то ни было, а решение следовать единственной найденной тропою себя оправдало. По крайней мере, не стоя на одном месте, я смог найти и почти нагнать своего противника по недавнему поединку.
Сам Надзиратель, кстати, изменился тоже. Причем разительно. По тропе вышагивала белесая призрачная фигура, излучавшая тусклый холодный свет. И оттого выглядевшая в мире кровавых огней не менее чужеродной, чем я. При ближнем рассмотрении фигура напоминала скелет — такая же тощая, с выступающими костями и голым черепом, лишенным не только волос, но и кожи. Тем не менее, это был он. Догадаться можно было хотя бы по росту и нескладному телосложению. К тому же я подозревал, что никого другого мне здесь было не встретить. Во всяком случае никого, хотя бы отдаленно похожего на человека. Бр-р-р…
Надзиратель шел, зачем-то опираясь на посох — кривую и длинную палку. Еще он бормотал что-то вполголоса, словно беседуя сам с собой. И, кажется, ворчал или сетовал. Причем нетрудно было догадаться, на что.
Не скажу, что голос этого мерзкого существа был мне хоть чуточку приятен. Вовсе нет! Однако даже такой голос мог песнею зваться в мире абсолютной тишины. Каждый звук я здесь готов был с жадностью ловить. Вслушиваться же в слова, в их смысл, было необязательно.
На пару мгновений Надзиратель остановился, чтобы затем обернуться. Уж не меня ли почуял? Отступив, я скрылся в темноте, за ближайшим валуном. Да заодно успел разглядеть лицо бесплотного врага. В этом мире оно действительно оказалось лицом скелета: челюсти, не прикрытые губами, дыра на носу и пустые глазницы. В глазницах горели огоньки, оказавшиеся под стать окружающей обстановке — багровые, правда, тусклые. Вроде недогоревших угольков.
Никого не увидев, Надзиратель снова повернулся ко мне спиной и зашагал дальше. Я же продолжил следовать за ним, нарочито отставая на несколько шагов. И даже звуков при ходьбе не издавая, я все равно старался идти осторожно, едва ли не крадучись.
Не знаю, сколько мы так прошли друг за дружкой. Может, час… или два. А может, даже сутки — время-то под черно-красным небом почти не ощущалось. Устать же я не мог, ибо это привилегия существ из плоти и крови.
Тропа кончилась, упираясь в стену — высоченную, каменную и протянувшуюся до неведомых далей. Таких, что вряд ли бы получилось ее обойти. Осмотревшись, Надзиратель приметил выдолбленное в стене рельефное изображение: что-то вроде рамы, высотою в рост человека. Располагалась рама совсем близко к земле. Даже прыгать не надо.