Бремя империи

Афанасьев Александр

– Есть попадание, группа машин и боевики уничтожены. Наблюдаю группу боевиков, семь часов от вышки, огонь малым, прием!

– Есть!

Командир самолета переключил рацию на внешний канал связи.

– Внимание, для Барса-главного, я Гром-два, нахожусь в зоне посадки. Заканчиваю зачистку зоны и ухожу на дозаправку. В городе идет огневой бой, ожидайте сильного противодействия. После дозаправки буду готов работать по вашим заявкам, как поняли, прием!

Бейрут

Вечер 01

июля 1992 года

– Что это?

Мы стояли посреди стоянки в полной темноте – электричество отключилось сразу после взрыва – и рассматривали расплывающееся в небе светлое, словно подсвечиваемое изнутри облако…

– Это жопа, – коротко и непечатно подытожил я. – Причем самая настоящая. Понял, ротмистр?

– Понял! – ответил он. Проблема старшинства в нашей группе, пусть и всего из двух человек, разрешилась сама собой. Оно и к лучшему.

– Собери оружие трофейное. Вон там лежит и там. Бери все, лишним не будет.

– Понял!

– В армии отвечают «есть»!

– Есть!

Ротмистр пошел собирать оружие, я огляделся по сторонам, пытаясь осознать ситуацию и понять, что делать дальше. Только сейчас, когда везде отключилось электричество, я понял, что город горит – и горит во многих местах. То тут, то там из-за темной стены домов виднелось зарево…

Машина. Надо раздобыть машину и ехать в министерство.

И только я успел подумать насчет машины – как громыхнуло. Громыхнуло в воздухе, прямо над нами – да так, что упругая волна воздуха, словно могучий кулак великана, сшибла меня с ног. Ударная волна метлой прошлась по стоянке.

Поднял голову – огненно-рыжая клякса расплывалась в черном, совсем уже ночном небе…

Это что, еще один ядерный взрыв?

Почти сразу же глухо громыхнуло южнее – три раза, один за другим, каждый взрыв отдавался неприятным ощущением где-то под ложечкой, и еще раз – восточнее. Хотелось прижаться всем телом к ноздреватому бетону площадки, укрыться спасительной тьмой – и не вставать.

Снова взглянул вверх – тьма взяла верх, поглотив кляксу взрыва, и облака, какое всегда бывает при ядерном взрыве, – его не было. Похоже, не ядерный – но кто-то обстреливает нас ракетами или чем-то в этом роде. Тряханул головой, приходя в себя, – со всех сторон стреляли, строчки трассеров вспарывали темное ночное небо. Поднялся – руки, ноги, голова целы – значит, можно и должно выполнять боевую задачу. Ту самую, которую поставил себе сам.

– Ротмистр! Ко мне!

– Я здесь…

А в голосе-то страх – чувствуется, чувствуется… Это не людей арестовывать, тут – покруче на порядок.

Ротмистр лежал между двумя припаркованными машинами, вжавшись в бетон от страха.

– Цел?

– Да… так точно.

– Уже лучше.

А ведь удачно это он место нашел. Как раз одна из машин нам и подойдет. «Даймлер»-седан, сто двадцать четвертой серии, надежная и неубиваемая, в то же время престижная машина. И угнать ее достаточно просто.

– Что… происходит?

– Происходит то, что на нас напали. Вы же должны были доставить меня в основное здание МВД, ведь так?

– Так… точно.

– Ну, вот и выполняйте приказ, ротмистр, слышите?

Голощеков поднялся с бетона, вид у него был совсем не ухарский, меньше чем за час от того уверенного в себе и в своей власти здоровяка, что встречал нас на пороге госпиталя, не осталось и следа.

– Оружие раздобыл?

– Так точно!

– И пистолет и автомат взял?

– Так точно.

– Магазины запасные?

– Три штуки.

– Молодец. – Тут мне в голову пришла еще одна идея, опять гениальная. Что за день такой – как идея, так гениальная. Может, радиация так действует? Ничего юморок, а?

– Задача номер два. Вернись туда, где ты взял автомат, сними с этого урода маску и возвращайся сюда, к этой машине. С маской. Как понял?

– А…

– А затем, – перебил я его, – что это приказ. Выполнять!

– Есть.

Мне за маской пришлось забираться на пандус, ближайший ко мне террорист был убит выстрелом в голову, и маска с него никак не годилась. На пандусе суетились врачи, один из них попытался со мной о чем-то заговорить, но я отмахнулся – не до него сейчас.

На то, чтобы вскрыть машину, потребовалось две секунды – не мудрствуя лукаво, я просто разбил боковое стекло сильным ударом приклада и открыл дверь изнутри. И сигнализация не завыла – оно хорошо. Осторожно, чтобы не порезаться, смахнул осколки с кожаного сиденья, нырнул под рулевую колонку, нащупал нужные провода, дернул, соединил. Секунда – и двигатель чуть слышно заработал, матово-желтым светом засветилась приборная панель.

– Тебе что, отдельное приглашение требуется? Садись. Маску надень.

Я натянул свою маску – непривычно, колется, раздражает кожу.

– Зачем маска?

– Затем! Ты по-арабски знаешь?

– Немного…

– Немного? Ты же местный!

– Ну и что? Здесь все по-русски разговаривают.

Дал мне Бог попутчика… Дал бы еще и терпения.

– Значит, так. Мы – боевики. Террористы. Едем к зданию МВД. Без меня не стреляй, но если я начну стрелять – стреляй без промедления. Лучше они, чем мы сегодня подохнем. Попадем к ним в руки – даже не представляю, что с нами будет. С оружием таким знаком?

– Не знаю… Пистолет привычнее.

– Из автомата стрелял?

– Да, в тире. Учили нас все-таки.

– Учили все-таки. Уже радует. Патрон здесь наш, единственная разница – рукоятка перезарядки спереди на цевье, переключатель режимов огня – на рукоятке, под большой палец. Защелка магазина там же, приклад по длине регулируется. Магазин проверил?

…

– Смени на полный, этот оставь, мало ли…

Машину водил явно местный уроженец, причем правоверный мусульманин. По местной моде, полка приборной панели под лобовым стеклом была укрыта шкурой барашка, на зеркале заднего вида висел амулет с изречениями из Корана. Но машина, хоть и немолодая, ухожена была идеально – двигатель как новый работает, в салоне ни царапины, даже дымом сигаретным не пахнет.