Бремя империи
Шрифт:
– Где они? – сказано было по-русски, с отчетливыми командными нотками.
В ответ два человека зачастили наперебой на незнакомом, чем-то похожем на арабский языке.
– Ищите! Ищите, сыны шакалов! Пошли отсюда! Ищите, быстро!
Через пробитую временем и ржавчиной крышу Сашка имел возможность украдкой видеть того, кто говорил по-русски. Среднего роста, чисто выбритый, худощавый, в каком то странном, светло-песочного цвета комбинезоне. На носу черные солнцезащитные очки – из местных такие не носил никто. Под рукой, на переброшенном через плечо ремне – небольшой автомат со странным, изогнутым, как у «калашникова», но меньшим по размерам
На плече у человека мелодично запиликала рация, тот нажал на кнопку, молча выслушал передачу на громкой связи, коротко бросил «Rodger». Оглянулся по сторонам – Сашка сжался в ожидании того, что человек глянет наверх – и вышел. В отличие от остальных, которые топали и шумели при передвижениях, этот двигался бесшумно, его шагов не было слышно, даже когда он находился в лабазе…
– Это пашту… – прошептал Рашид.
– Что?
– Пашту. Те двое разговаривали с этим на пашту. У меня мать этот язык знает, на нем в Индии говорят.
– Слушай, друг… – Мишка повернулся на бок, недобро сощурился, – что-то ты слишком много знаешь. Может, ты с ними, а?
– Тихо! – шикнул Сашка. – Подеритесь еще!
Михаил пробурчал что-то вполголоса, но затих, он и сам понимал – для разборок не время.
– Надо спускаться…
– Ага, а если там этот… Ждет, пока мы спустимся.
– Он бы уже нас услышал! Болтаешь как баба!
– Кто баба?
– Да заткнетесь вы или нет?!
Спуститься все-таки пришлось – лежать дальше на раскаленной крыше не было никаких сил. Первым спустился Мишка, затем Рашид и третьим – Сашка. Снаружи точно никого не было – спускаясь, Сашка сорвался со скобы и здорово приложился об земляной, вытоптанный до каменной твердости пол. Не услышать это было невозможно – однако в лабаз никто не зашел проверить, что это такое упало. Пока они были в безопасности…
– Черт, до пузырей обжег… – Мишка мрачно почесал локоть. – И все-таки ты скажи нам, Рашид, что это такое, твоя пашта?
– Да не пашта, а пашту. Язык такой, на нем в Индии говорят на севере. Там народ есть такой, пуштуны. Или паштуны, так правильнее, так они сами себя называют. Мама этот язык знает, у нее в роду пуштуны были.
– Ага, а здесь эти самые пуштуны что забыли? Может, их кто в гости пригласил?
– Хорош собачиться… – Александр Саввич мрачно посмотрел на уже готовых пуститься в драку одногодков. – Если бы Рашид с ними был, он бы уже нас сдал. Крикнул – и все. Чем собачиться, лучше подумай, что дальше делать.
– Темноты надо ждать, – авторитетно высказался Мишка, – сейчас на улицу не сунься, везде они. Темноты подождем – и за околицу идти надо. По темноте как мыши прошмыгнем, если не сдаст кто.
– Кто сдаст? – вскинулся Рашид.
– Да хорош уже вам! – Сашка недобро, с вызовом смотрел на двух пацанов, волею судьбы ставших с ним в одном строю, в котором трое и больше никого. – Вы что, не поняли, враги в нашем доме! Не время лаяться! И за околицу я не пойду – здесь сдохну, а не уйду. Кто еще этого не понял?!
– Да тише ты… – буркнул Мишка просто для того, чтобы что-то сказать. – Лучше скажи… те пулеметы старые с периметра, их куда дели? Их ведь не выбрасывали, не уничтожали…
– А ведь точняк же… – вскинулся Сашка, даже забыв про осторожность. – Их по домам разобрали да по чердакам. У нас дома на чердаке кое-что есть, забрать бы и…
– И! – передразнил Мишка. – Вот тебе и «и». У меня дома тоже есть, да забрать суметь надо. Как
– До ночи? А с нашими что, они же на поля поехали?
– А что мы сделаем? Нам самим надо думать, как до ночи заховаться, чтобы не нашли, ты что, охренел, пусти!!
– Хорош уже!
На сей раз в роли миротворца выступил Рашид, он схватил Сашку за руку и дернул назад, не дав ударить Михаила. Несмотря на внешне субтильное сложение, в драке Рашид не уступил бы ни одному из казаков.
– За что?!
– Да за то! Ты наш, а хуже врага говоришь! Ховаться, за околицу… Не буду я ховаться, пусть они ховаются!
– Ты дурак?! Их человек тридцать, не меньше! Нас трое! В лоб пойдем – все поляжем! Умно сделаем – их положим! Понял?!
– У нас два ствола!
– Да на первый же выстрел вся свора сбежится!
Шепот постепенно перерастал в крик, спасало пацанов пока только то, что Михеевский лабаз находился на задах улицы, был заброшен и особо внимания налетчиков не привлекал. Кое-где еще сопротивлялись, стрельба то затихала, то вспыхивала вновь подобно плюющемуся искрами костру – и это для налетчиков было намного важнее, чем обыскивать пустые строения на задах деревни.
– Тогда предлагай! – более миролюбивым тоном сказал Сашка.
– До вечера за околицу выйдем. Вечером вернемся, к домам проберемся задами. Они все равно на каждый дом человека в караул не поставят, а если и поставят – втроем справимся. На чердак проберемся, там много всего заховано, у бати даже ручной пулемет старый есть. А потом и думать будем. Наши тоже просто так не дадутся, даже в поле.
– Лучше здесь заховаться… – предложил Рашид. – Пойдем через периметр, нас видно будет. Там не спрячешься, подстрелят, как шакалов. Здесь надо ховаться, а если кто придет – на крышу.
– Здесь заховаемся. Давайте на крышу потихоньку пару досок вытащим, лежать на железе сил нет… – подытожил Сашка.
Казань
02 июля 1992 года
Статус столицы ислама, пусть даже и русского ислама, имеет много неоспоримых преимуществ. Когда бы ты ни приехал в Казань – ты не найдешь на улице ни одного пьяного, ни одного бомжа, ни одного ругающегося матом человека. Алкоголиков и дебоширов в городе и окрестностях не было вообще – практика публичных порок во дворе мечети после пятничного намаза на глазах у всех правоверных делала свое дело. Удивительно, но в Российской империи исламизированная Казань стала центром финансирования самых передовых инноваций по всей Империи. Все дело было в том, что банки, зарегистрированные в Казани, были единственными банками на всей европейской территории России, работавшими по нормам и принципам исламского финансового права. А исламское финансовое право полностью запрещает брать какой-либо процент с кредита, даже самый минимальный. Но поскольку деньги все равно должны приносить деньги – исламские банки вкладывали деньги либо в обмен на товар (например, в строительство в обмен на готовые квартиры), либо в обмен на долю в прибылях бизнеса. А такая схема – идеальна для финансирования венчурных проектов и поддержки нового бизнеса вообще. Поэтому казанские банки работали не только с мусульманами и даже не столько с мусульманами, а по своим финансовым возможностям они уверенно соперничали с петербургскими и московскими финансовыми учреждениями.