Бремя империи
Шрифт:
Будет ли Мадлен способна говорить по телефону – после того, что с ней сделают – так, чтобы Воронцов не заподозрил неладное? А если они уже договорились о каком-то условном слове, внешне невинном, но означающем сигнал тревоги? Кое-кто уже недооценил Воронцова – и лежал теперь в морге, изрешеченный пулями. А ведь если Воронцов заподозрит неладное – скорее всего он придет не один. В лучшем случае с полицейскими или контрразведчиками – тогда по совокупности не миновать виселицы. В худшем – приведет своих друзей из спецназа военно-морского флота и возьмет квартиру штурмом. Тогда виселица будет казаться избавлением…
Силовой вариант отпадает…
Нажать на «биографический рычаг»? [122] В конце концов, по ней камера смертников плачет за участие в террористической деятельности. А сработает ли это? В конце концов, у ее отца хватит денег на самых лучших адвокатов – а в истории Империи были самые невероятные оправдательные приговоры. Несмотря на то что Российскую империю в западной прессе представляли империей зла – Сноу знал реальную ситуацию и понимал, что российский суд присяжных ничем не отличается от британского. Тем более – дело было давно, непосредственно в совершении теракта она не участвовала, да и сам теракт не состоялся, присяжные на нее только посмотрят – и вообще усомнятся в обвинении. Всякое может быть. Кроме того – Сноу инстинктивно чувствовал, что и это не пройдет. Изначально Мадлен работала не только и не столько из-за страха – она работала на британцев, искренне ненавидя власть и карательный аппарат Империи, отправивший на виселицу ее любимого человека. А сейчас – клин клином вышибают – любимый человек у нее был совершенно другой…
122
Биографический рычаг – на сленге разведки это означает нечто такое в прошлом человека, чем его можно шантажировать.
Рассказать все про Воронцова? Что ее любимый на самом деле является исполнителем смертных приговоров неугодных режиму, тайно вынесенных где-то наверху? Что его руки по локоть в крови? Тогда последствия вообще могут быть непредсказуемыми – Мадлен может и простить его, а может и сама застрелить, своими руками и прямо с ходу, не дав Сноу даже поговорить с ним. Так тоже нельзя – когда ситуация идет вразнос, становится неконтролируемой и непрогнозируемой – это самое страшное, что может быть в работе разведчика. Отпадает…
Осталось только одно. С давних времен у Сноу был свой ключ к квартире Мадлен. Можно занять позицию у ее дома, а когда Воронцов будет у нее в квартире – ночью войти и неожиданно напасть. Оставалось только одно – понять, когда Воронцов будет в этой так хорошо знакомой ему квартире. А по возможности – и приблизить этот момент…
Нужно было сделать еще одно. Найти людей – по меньшей мере троих – для силового прикрытия операции. И Сноу знал, к кому и как нужно за этим обратиться…
Бейрут, район Ашрафех
Улица эль-Салам
28 июня 1992 года
Свой автомобиль он оставил за два квартала до того места, которое ему было нужно. За этим районом давно и бесповоротно закрепилась слава черной дыры для дорогих машин – все украденные в городе и окрестностях машины стекались сюда. Здесь перебивались номера, готовились поддельные документы, угнанные машины перекрашивались. Потом их переправляли в порт, а там грузили на идущие в Африку сухогрузы. Угнанная машина, не угнанная – в Африке на такую мелочь внимания давно не обращали. Здесь же, в этом районе, населенном мусульманами-суннитами, ремонтировали и продавали оружие. Полиция частенько проводила здесь облавы на угонщиков и торговцев нелегальным оружием, но удавалось поймать мало кого, только тех, кто не знал правила и не отстегивал мзду местным околоточным. Те, кто отстегивал, работали годами. Для того чтобы машину угнали, порой достаточно было оставить ее у тротуара и зайти в лавку. И тем не менее Джон Сноу оставил машину у лавки, совершенно не боясь за ее судьбу. Его машину здесь знали, и случись какому лихому человеку посягнуть на нее – скорее всего по жестокому шариатскому закону он лишился бы кисти руки…
Почти сразу Сноу нырнул в проход между домами, шумно дыша, пробежал через него, выскочил на другую, соседнюю улицу. Под истерический вой клаксонов и крики водителей, обнаруживавших близкое знакомство с его мамой и другими родственниками, Сноу перебежал улицу и вбежал в лавку, которую держал старьевщик Али…
Али, который уже давно «принимал гостей», лишь только коротко кивнул, подтверждая, что все чисто. Своим ремеслом он занимался уже лет пятьдесят, и на него мало кто обращал внимание – даже полиция…
Сноу прошел за едва заметную дверь и оказался в небольшой комнате, заваленной разным мусором – по крайней мере, выглядело это точно как мусор со свалки. А еще в комнате был большой шкаф – и мало кто знал, что этот шкаф в полу имел люк, закрывающий ход под землю…
Ход был неудобный – никакого освещения не было, и приходилось больше трех метров спускаться вниз по установленной вертикально лестнице, наугад ставя ногу. Для человека, который не так давно употребил больше литра крепкого спиртного, задача спуститься вниз и не свернуть при этом шею и вовсе усложнялась – но делать было нечего. Сноу, пачкая костюм, встал сначала на колени, потом опустил ноги в узкий неудобный люк, нащупал ступени. Делать было нечего – помянув мысленно недобрым словом Карвера, британец полез вниз…
И все-таки сорвался. Произошло это на самых последних ступеньках – но все равно, когда соскользнула нога, британец на мгновение ощутил прилив дикого, инквизиторского страха, словно кувалдой выбившего из него остатки хмеля. Тяжело и шумно он упал на вытоптанный до каменной твердости земляной пол тоннеля, грязно выругался – и вдруг ощутил противный стальной холод ствола, приставленного к голове…
– Сноу, – представился он.
Стражи тоннеля, что прятались в темноте, никак не отреагировали – они ждали сообщения от сообщников, занимающих наблюдательные позиции наверху, на улице, что все чисто. Если на улице появится полиция, казаки или того хуже – армейская спецгруппа, Сноу предстояло умереть первым. Или стать заложником – а это значило только несколько лишних часов жизни. Аль-Каида не щадила ни заложников, ни предателей…
– Нормально… – хрипло донеслось из темноты по-арабски, и Сноу перевел дух. Каждый раз, когда он спускался в это или другое подземелье, таких подземелий было много, ему было не по себе…
– Я должен встретиться с Пророком.
– Но захочет ли Пророк встретиться с тобой? – спросили из темноты.
– Захочет, – уверенно ответил Сноу, хотя сам в этом был совершенно не уверен. Пророк – он же Осама Бен Ладен – не являлся агентом ни британской, ни американской разведки. Он представлял тайное объединение очень богатых и при этом фанатично преданных исламу людей. Помимо этого, их объединяла умело скрываемая ненависть к русским и желание создать собственное государство, где они будут жить по своим и только своим, не навязываемым из Санкт-Петербурга законам. Эти люди не были глупы, они прекрасно понимали, что, не имея поддержки, дипломатической и военной, такое государство не выживет. Поэтому они и вступили в сговор с Британией, договорившись о том, что новообразованное государство признает себя британским протекторатом. Британии же крайне нужна была нефть, и такое развитие событий ее бы более чем устраивало. Но от этих людей Востока – непонятных, скрытных, фанатичных – можно было ждать чего угодно. Поэтому каждый раз, встречаясь с Пророком, Сноу не был уверен в том, что к концу встречи его голова останется на плечах. Сатанинская жестокость исламских экстремистов была хорошо известна – самое малое, что они могли сделать с врагом, – отрезать ему голову…
– А когда кончатся месяцы запретные… – начал невидимый голос, и Сноу понял, что стражи по-прежнему ему не доверяют и намерены провести последнюю проверку, заставив его вспомнить некоторые строки Корана. Первая же ошибка могла закончиться смертью…
– То избивайте многобожников, где их найдете… – продолжил Сноу.
– Захватывайте их, осаждайте их…
– Устраивайте против них засаду во всяком скрытом месте [123] …
– Брат наших братьев, ты наш брат, – прозвучало наконец долгожданное из темноты, и Сноу перевел дух.
123
Это отрывок из так называемых «Стихов меча» – ваххабитской книжицы, прославляющей убийства и терроризм. Отрывок вырван из Корана, сура 9, аят 5. В предыдущем, четвертом, аяте сказано «Кроме тех многобожников, с которыми вы заключили союз, а потом они ни в чем пред вами его не нарушили и никому не помогали против вас! Завершите же договор с ними до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных». Однако ваххабиты предпочитали читать Коран урывками.