Бремя империи
Шрифт:
И о том, о другом, он тоже должен знать…
С этими мыслями Юлия потянулась к трубке. Его телефон она помнила наизусть.
Бейрут, здание полицейского управления
29 июня 1992 года
Шаги раздались тогда, когда я уже всерьез начал опасаться того, что меня здесь тупо бросили и будут держать непонятно сколько. Такое тоже могло быть – в случае, если что-то произошло и наши каким-то образом потеряли мой след. От той дряни, что попала в меня
Все то, что происходило после того, как я разрядил в британцев автомат, помнится мне лишь урывками, словно вырезанные в монтажной кадры из кинопленки склеили Бог знает как и теперь крутят – а они постоянно застревают в аппарате и пленка обрывается. Весьма неприятно, скажу я вам, весьма.
Холодный пол, зажатый в руке пистолет. Спецгруппа быстрого реагирования жандармерии, меньше всего настроенная на то, чтобы на месте разбираться – кто хороший парень, а кто плохой. Это помещение – отделанное белым, слегка пружинящим пластиком, с легкой кроватью, двумя стульями и забранными частой решеткой лампочками на потолке. Скорее всего – здание полиции.
За дверью зазвенели ключи – я опустил ноги на пол. Чувствовал я себя все еще не очень хорошо.
С лязганьем открылся один замок, затем еще один. Отворив дверь в помещение, где я находился последнее время, зашли двое – оба как на подбор здоровяки под потолок, темно-серая форма, дубинки в руках… Еще один остался у открытой двери, не заходя в камеру. Опасаются…
– Встать. Лицом к стене… – вымолвил один из здоровяков. Имя не называет, голос равнодушный, чувствуется, что за свою жизнь он говорил это уже не одну тысячу раз.
Смысла спорить с надзирателем не было – я покорно встал, повернулся лицом к стене. Все еще подташнивало.
– Руки за спину.
На запястьях холодными змеями сомкнулись металлические кольца наручников.
– На выход. Ни с кем не разговаривать, выполнять все требования конвоя!
Черт, неужели меня так и не нашли после той перестрелки…
За дверью был коридор. Чистенький, совсем не похожий на тюремный – хотя откуда мне знать, как выглядит тюремный коридор? По обе стороны коридора, метров через пять – одинаковые двери с номерами и глазками, но без «кормушек», чтобы выдавать заключенным пищу. Мягкий свет из забранных решеткой, как и у меня, ламп освещает коридор, стены сделаны из того же мягкого, похожего то ли на пластик, то ли на резину материала. Впереди решетка, пахнет каким-то чистящим средством с лимоном…
– Стоять, лицом к стене.
Один из конвоиров убрал решетку – она не открывалась, как дверь, а поднималась вверх. За решеткой была кабинка лифта, довольно просторного.
– Вперед.
В кабинке лифта мы разместились все втроем, на панели управления было шестнадцать кнопок, от минус восьми до плюс восьми. Один из конвоиров ткнул в кнопку под надписью «+3», и лифт медленно, но совершенно бесшумно пополз наверх.
– Что происходит? – Я решил попытаться установить контакт с конвойными.
– Не
Не разговаривать так не разговаривать…
Достигли нужного этажа – лифт остановился, один из конвоиров снова поднял стенку, отделяющую кабинку лифта от нового коридора. В отличие от того этажа, где я находился, коридор на этом был типичным коридором российского бюрократического учреждения. Совсем недалеко был холл с кабинками других лифтов, и там были люди – в форме МВД.
Попал в полицию… до сих не приводилось, а тут на тебе…
Новый поход по коридору, встречные люди в полицейской форме скользили по мне равнодушными взглядами – тут заключенный с конвоем были делом обычным и внимания не заслуживающим. Поворот. Потом еще один. Точно, бейрутское управление, у них здание большое и странной формы – похоже на сон пьяного архитектора.
– Стоять. Лицом к стене.
Кабинет. Верней, не сам кабинет – всего лишь приемная. Небольшая, с жалюзи на окнах, с кондиционером. На столе наряду с компьютером зачем-то стоит пишущая машинка. Секретаря нет.
– Стоять. Лицом к стене.
Один из тюремщиков стучит в дверь – так стучат к начальству, осторожно, будто боятся побеспокоить. Я стою, не видя ничего – могу только догадываться о том, что происходит, по звукам.
– Приказано снять наручники… – Вот это действительно хорошая новость…
– С этого? – скептически хмыкают за спиной. – На нем же трупы…
– Наше дело маленькое. Слышь, парень. – На плечо ложится рука, тяжелая, горячая. – Мы наручники с тебя снимем, а ты не балуй. Бежать все одно некуда. Обещаешь?
– Снимайте. – Сам не узнаю своего голоса, какое-то хриплое карканье. Здорово меня шибануло, здорово.
– Смотри, парень…
Сначала одно стальное кольцо размыкается, потом и второе. Удивительно – но почему-то сразу становится легче…
– Повернись.
Старший среди охранников смотрит на меня, двое других отошли подальше. Один держит дубинку, второй – электрошокер.
– Начальство хочет с тобой поговорить. Не глупи.
– Где?
– Да вон там, в кабинете.
– Что за начальство?
И в самом деле интересно…
– Мы люди маленькие, нам не докладывают… – В голосе старшего конвоя обычные «нотки маленького человека». – Иди, парень, а то начальство и осерчать может.
Откуда только таких берут…
Кабинет довольно большой, все шторы отдернуты, и солнце заливает все – и ковер на полу, и стол, и цветы. Стол большой, к нему еще второй приставлен, для совещаний.
– Заходи, заходи.
Ф-ф-ф-у-у-у…
Человек, сидевший за столом и с интересом читавший, опустил газету, которая раньше закрывала все его лицо. Вот кого-кого – а этого человека мне больше всего хотелось сейчас увидеть…