Бремя секретов
Шрифт:
Нашу свадьбу устроили родители, и мы с Сатоко прожили вместе только три года и два месяца. У нас не было детей. Это стало главной причиной развода. Родители говорили мне: «Виновата она. Нужно что-нибудь сделать, чтобы наш род не пресекся».
Они хотят, чтобы я как можно скорее женился во второй раз. И без конца рассказывают о девушках, которых они выбрали мне в жены, а точнее, себе в невестки. Мне не хочется провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве. Но пока я не могу свыкнуться с мыслью о повторном браке: есть обстоятельство, которое этому мешает. Рано или поздно придется рассказать
По правде говоря, сейчас мне хотелось бы уехать, все равно куда, и сбросить с плеч груз обязанностей. Мне бы хотелось быть одиноким, как Соно, как сирота.
Вспоминается наша первая встреча с Сатоко.
Она стеснялась и говорила мало, но ее слова были ясными и разумными. Мне понравилось, что она любит природу. Когда я рассказывал ей про свое детство и долгие прогулки с няней, она слушала меня с любопытством. Я заметил, что она дорожит мнением отца, который преподавал естественные науки в университете. В тот день мы приятно провели время.
Родители настаивали, чтобы я женился на Сатоко. Они сказали: «У этой девушки хорошее воспитание. С виду она покладистая. И к тому же красавица». Я с удовольствием согласился. Спустя три месяца мы поженились с благословения всех родственников и друзей.
Полгода мы жили хорошо. Потом мама начала спрашивать: «Моя невестка, случайно, не беременна?» — таким же тоном, как если бы она интересовалась: «Она уже позавтракала?» Я старался не обращать на это внимания. Однако мама стала вмешиваться в нашу семейную жизнь и жаловаться на поведение моей жены. «Сатоко тебя не слушается! Она дерзит. Что за воспитание!» — говорила мама.
Прошло три года, а у нас по-прежнему не было детей. «Если у жены наследника старинного рода за три года не родилось ребенка, она должна покинуть семью», — напомнила мама о древнем обычае. Однажды она заявила моей жене: «Это все по вашей вине!» Отец предложил мне завести любовницу и прибавил: «Разводиться вовсе не обязательно». Я отказался. Сатоко больше не выдерживала давления со стороны моих родителей. «Давай уедем в другой город», — попросила она. Я понимал ее. Но не осмеливался признаться, что и мне хотелось того же. «Я наследник старинного рода, — сказал я. — Я не могу бросить свой дом и своих родителей». Тогда она решила уехать одна.
В последний день перед отъездом она высказала мне все, что накопилось на душе, — такого я от нее не ожидал: «Довольно с меня упреков твоей мамы. Она ведет себя так, будто она твоя жена. Она ревнует ко мне и будет ревновать тебя ко всякой женщине, которая выйдет за тебя замуж. Даже в ванной она не оставляет тебя в покое!» Я ответил: «Ты слишком многое берешь в голову! Мама любит меня слепой любовью, потому что я у нее единственный сын. Вот и все». — «Это не оправдание! — воскликнула Сатоко. — По правде говоря, от тебя я тоже устала. Не могу больше жить с большим ребенком. Все станут говорить, что наш брак не удался, потому что я бесплодна. Плевать я хотела на это!»
Наш развод огорчил Соно. Она никогда не видела мою жену, но зато слышала, как настоятель храма С. говорил о ней и о нашем браке. «Жаль, что так вышло, — сказала Соно. — Мне казалось, что с Сатоко тебе хорошо. Я даже думала, что она тебя спасет». Тогда я не понял, что она имела в виду. Мое первое впечатление оказалось ошибочным: у Сатоко был твердый и решительный характер. «Она обладала тем, чего тебе не хватало, — заметила Соно. — Ты слишком покорен воле родителей».
Спустя год после нашего развода Сатоко вышла замуж. Об этом мне рассказал господин Хорибе: его жена была знакома с Сатоко. А в начале этого года я узнал, что у Сатоко родился ребенок. Известие потрясло меня, и я понял: «Значит, это моя вина, что у нас не было детей!»
В тот день Япония официально объявила о своем выходе из Лиги Наций. На улицах люди повторяли услышанный по радио лозунг. Мои друзья и коллеги горячо спорили об этом историческом событии. Всех беспокоила судьба родины. Целиком поглощенный своим горем, я оставался безучастным.
Однако я, по крайней мере, принял решение уехать от родителей и жить один. Я сказал им, что у меня много работы и я должен переехать поближе к лаборатории. «Понимаю, — ответил отец. — В стране кризис. Необходимо делать все возможное, чтобы исправить положение. Ты работаешь ради нашего будущего. Возвращайся, когда найдешь себе новую жену. Вдруг это произойдет в следующем году». Мама прибавила: «Можно нанять тебе домработницу. Если хочешь, я провожу тебя». Я отказался: «Нет, не стоит. У меня слишком много работы. Мне нужно сосредоточиться, и я не хочу, чтобы меня отвлекали».
Вот уже четыре месяца я живу здесь, снимаю небольшой дом в полукилометре от лаборатории. Целыми днями я на работе и домой прихожу, только чтобы поспать и быстро перекусить. Иногда господин Хорибе приглашает меня к себе ужинать. Я ценю его гостеприимство, но теперь у меня пропало желание ходить к нему в гости. Господин Хорибе женат, у него четырехлетняя дочка по имени Юкико. Он часто про нее рассказывает. В то же время у меня нет никакого желания ужинать дома в одиночестве. По воскресеньям я ем в ресторане.
Признаться, сначала я был в отчаянии. Бродил по городу, чтобы убить время. Иногда заходил в бистро. Если какая-то из танцовщиц мне нравилась, я предлагал ей переспать со мной. Если она соглашалась, мы шли в гостиницу. Почти каждую неделю я менял женщин. И мне не нужно было беспокоиться, что они забеременеют. Но чем чаще я занимался любовью со случайными встречными, тем более опустошенным себя чувствовал. Однажды я переспал с проституткой. Когда я захотел поцеловать ее в глаза и в губы, она отвернулась и сказала: «Нет. Это может делать только мой друг». Ее слова повергли меня в полное отчаяние. С тех пор у меня не было женщин.
Мне хотелось встретить ту, которая бы нуждалась во мне и в которой я бы тоже нуждался. Хотелось засыпать, держа ее в объятьях, ощущать ее гладкую теплую кожу, гладить ее волосы, лицо, шею…
Я по-прежнему в отчаянии. Но я хочу совершить поступок, который поможет мне выйти из этого подавленного состояния, — как это сделала Сатоко. Закрываю глаза. И вижу ее лицо, лицо ее нынешнего мужа, ребенка. Все они радостно улыбаются. Я сожалею о том, что не сумел защитить ее перед своими родителями. И теперь могу только пожелать ей счастья.