Бреслау Forever
Шрифт:
— Может, у нас есть какие-нибудь консервы?
— Ты хочешь яичницу с тунцом? — не поняла она. На полке в холодильнике нашлась только баночка с тунцом.
— Нет! Я хочу воспроизвести ситуацию многолетней давности.
— Ну, тогда ни фига не получится. Могу положить в яичницу острые перчики. Могу положить постную говядину, которую держу для гуляша, или же соевые котлеты. Или… — Мариола снова открыла холодильник и начала изучать его содержимое более внимательно. — Может, клюкву с айвой? Или икру? Есть ананас, жаренный в сахаре.
— Нет! — рявкнул Славек. — Мне нужно воспроизвести ситуацию, случившуюся несколько десятков лет назад, — повторил он в очередной раз. — Мне нужно, чтобы была яичница с мясом.
— А знаешь что? Ты повторяешься.
Сташевский уронил голову на руки. Господи Иисусе! А ведь она была права. С каждой минутой то же самое, то же самое. Повторяющееся кино. Словно калейдоскоп пространства. Геометрия времени. Еще раз и еще. До полного безразличия. Тем не менее, он решил не отступать. Несмотря на всю свою любовь к выпивке, следователем он был хорошим. Добравшись до бара, он плеснул себе водки в рюмку.
— И ты должна шаркать тапками.
Шаркать Мариола никак не могла, потому что носила какие-то сверхтехнологические пластиковые вьетнамки. Так что из шаркания ничего не вышло. Может, шелест и был, но неубедительный. Вьетнамки были заточены на то, чтобы их владелец никак не мог поскользнуться.
— Так, теперь дай мне тазик с водой для мытья.
У Мариолы снова отняло речь.
— Блин, и где мне взять тебе тазик? Это что, какое-то средневековье?
— Ладно, давай глубокую тарелку.
— Я не позволю тебе макать рожу в моей тарелке!
— А ведро?
Тут Мариола постучала себе пальцем по виску.
— А где мне его взять?
Славек решил пойти на компромисс и взаимное сотрудничество:
— Подойдет и для мытья полов.
— Вон то, квадратное?
— Да. Налей туда теплой воды. Найди мисочку и разведи в ней мыло. Потом дай помазок.
Тут уже девушка совсем перестала удивляться и махнула рукой.
— А у нас какой-нибудь имеется? Свою пуховку я тебе не дам.
— Боже, сделаем из свернутой и порванной по краю газеты! — разозлился Сташевский. — Хотя, пригодится и та щетка, что осталась после ремонта.
— Так у нас же был валик. Хочешь намыливать лицо грязным валиком?
— Не хочу. Я хочу воспроизвести определенную ситуацию. Я хочу иметь мыло.
Они начали поиски.
И ничего! Перешерстили весь шкафчик в ванной. Оба они страдали от аллергии. Тщательно проверяли этикетки моющих средств. На каждой четко было написано, что производитель гарантирует отсутствие мыла в «моющем средстве». Так они же сами выбирали! У них было японское молочко для ухода за кожей лица фирмы «Шисейдо», очищающий тоник с водорослями, гель с микрогранулами и субстанцией для стягивания пор, пенка, очищающая изнутри, что бы это ни означало; а еще скраб с молотыми морскими ракушками. Каждое средство с полнейшей гарантией отсутствия мыла в своем составе.
— Так откуда мне взять тебе мыло? — спросила Мариола, которую ситуация уже крепко достала.
— А мы ничего не свистнули из какой-нибудь гостиницы?
Мариола задумалась. Потом отправилась к гардеробу.
— Возможно, ты и прав. — Она принесла дорожную сумку Славека, в которой начала поиски с большим опытом. — Есть! — вытащила она маленький брусочек. Есть. А к этому еще полотенце, халат и салфетка, чтобы заворачивать вино. — Она помолчала. — Тогда, на кой ляд мне было надевать пальто? — Она заглянула в глубины сумки. — Еще мы украли разовые шампуни, гель для душа и ложку.
— Вот видишь, склеротичка!
— Боже! Но я не помню, откуда мы это свистнули.
Славек прикрыл глаза, интенсивно размышляя. В Египте? В Закопане? Или на Мадейре?
— Я тоже не помню. Неважно. Теперь соберись!
Мариола всплеснула руками.
— Что мне делать?
— Хельга, приготовь мне все для бритья, — цитировал он дневник Грюневальда. Шаг за шагом.
— И в чем я должна приготовить тебе бритье?
— В мисочке.
— Так у нас же нет.
— Тогда в чашке.
— Их у нас тоже нет. Может, в кружке? Только свою любимую я тебе не дам.
Тут она стукнула себя по лбу. На полке нашла большую коробку с сервизом от Розенталя, который получили в подарок. Но не пользовались, потому что пользоваться каждый день считали слишком дорогим удовольствием.
— Подай мне бритву.
— Господи Иисусе. Да я ее, может, видела всего раз в жизни!
— Не усложняй. Гони станок.
— Так у тебя же только электрическая.
— Тогда давай свою пластмассовую, которой бреешь ноги. И спокуха, всеми своими бактериями мы уже давно обменялись.
Мыло в чашке разводиться не желало, напоминая кусок бетона. Разбалтывание его свернутой газетой, попытки расколоть ножом, даже помещение в микроволновую печку ничего не дало. Тогда Сташевский позвонил приятелю — физику. Тот несколько минут давал обширные пояснения относительно того, почему мыло не разводится. В общем, все сводилось к тому, что мыло было слишком высокого качества. С дешевым никаких проблем не было бы, а вот это, наверняка, было high quality. В руках мылиться будет, а вот в чашке — нет. За то оно не оставляет осадка, налета, никакой грязи. Броневое!
Славек не знал, что делать. Намылить в руках, а потом перенести пену на лицо? Но ведь Грюневальд четко писал про мисочку. Это и вправду важно? Он не имел ни малейшего понятия.
— Хельга! Вызови мне извозчика.
Та, все еще заинтересованная, подошла к ноутбуку. Быстро стучала по клавишам. «Гугль», «поиск». Во всем Вроцлаве осталось где-то с пяток извозчиков с настоящими лошадями и колясками. Все на Рынке, исключительно для туристов [47] . Мало шансов, чтобы кто-то из них мог прибыть на Карловице в течение какого-то приемлемого периода времени. Тут она наморщила лоб.
47
Про Рынок во Вроцлаве, возможно, еще поговорим, тем более, что начинается роман со «Швидницкого Подвала», который тоже расположен на Рынке.