Бригада. От сумы до тюрьмы
Шрифт:
Слушая в пол-уха ее щебет, Саша перетаскивал мешок за мешком из одного грузовика в другой. Работал он в охотку, потому что любил физические упражения и нагрузки. Масса каждого мешка не превышала пятидесяти килограммов, хороший вес: тяжело, но в меру. Вскоре кузов был заполнен мешками.
— Когда выезжем? — деловито спросил Белов, когда закончил перегрузку.
— Вы, наверное, устали с дороги? — заботливо спросила девушка. — Наверное, вам лучше сегодня отдохнуть? А уж завтра… Утром…
— Годится! — обрадовался Белов. — Давай, переспим
— Как скажете, — смущенно улыбнулась Земфира и поправила сама себя: — Как скажешь…
Когда они запирали грузовик, из запыленной белой «Самары», стоявшей метрах в двухстах от ворковавших партнеров, за ними наблюдали двое братков славянского типа. Один из них опустил бинокль, с помощью которого секунду назад изучал Сашину довольную физиономию, и сказал не без зависти:
— Готов парень, спекся…
— А баба? — спросил его напарник, сидевший рядом в салоне.
Оба пассажира казавшейся серой от пыли лег-, ковушки были круглолицы и лысоваты, пассажиру не было сорока, водителю — слегка за сорок. Они говорили с характерным южнорусским акцентом, который с головой выдает уроженцев Ставрополья и Ростова-папы где бы они ни были.
— Баба? Тоже… готова, — обладатель бинокля, старший в команде, снова поднес окуляры к глазам, навел на пухлые, красиво очерченные губы девушки, потом на высокую аппетитную грудь и, не сдержавшись, сплюнул в открытое окно. — Шлюха!
Ясней ясного стало, что сию минуту он бы многое отдал, чтобы оказаться на месте этого московского водилы.
— Дай мне, Кран, — протянул руку за биноклем напарник.
— На, полюбуйся… — сунул ему бинокль Кранцов и тут же, обернувшись, взял с заднего сиденья фотоаппарат с массивным, как заглушка танкового орудия, телеобъективом.
В рябом от сеточки круге фотоаппарата, там где наводится резкость, еще лучше, чем в бинокль, было видно, с каким удовольствием смотрит Белова на девушку, и как много обещает ее робкая улыбка.
— Точно, шлюха! — завистливо произнес его напарник, ведя биноклем за Беловым и Земфирой под щелканье затвора фотоаппарата над ухом. — Гляди, эта сука его уже к себе потащила! — Он с завистью наблюдал, как Саша галантно взял девушку под локоток, а та в ответ на этот жест еще смущеннее улыбнулась.
Тип с биноклем опустил правую руку и ожесточенно подергал свою мотню.
— Ну, все, да? Никуда они теперь не денутся! Поехали, а? Снимем кого-нибудь! А? Ну, давай?
— Заткнись, Шалый, — вздохнул старший, возвращая аппарат на заднее сидение. — Про Куренного забыл? Он тебе голову снимет… Или яйца оторвет!
Одно упоминание этого имени мгновенно избавило Шалого от проблем в паху:
— А я что? Я ничего…
Водитель замолчал. В этом дел лажануться — себе дороже…
IX
Надежда Холмогорова продолжала блаженствовать в своей огромной квартире и даже в мыслях не держала заявлять в милицию об исчезновении мужа. Только теперь она поняла истинный смысл выражения «счастливое одиночество». Кабан в соответствии с их уговором поселился в соседней квартире Космоса, и все время где-то пропадал по своим бандитским делам.
Вскоре она начала томиться бездельем и подумывать, а не позвонить ли симпатичному актеру Младогарову, с которым она снималась в роли невесты Коса? В ходе фотосессий у того все было в порядке с соответствующими реакциями, даже более чем… Хотя он, как профессионал, и пытался это скрыть, но ведь женщину в приаповых делах не проведешь! Надежда нашла в своем мобильнике телефон актера и договорилась с ним, что тот навестит ее в среду около восьми часов вечера.
В этот день она встала раньше обычного, причем в приподнятом настроении, чего с ней давно уже не бывало. После завтрака съездила в салон красоты на Новом Арбате и сделала себе новую прическу, там же в шикарном магазине купила дорогое шампанское и набила сумку деликатесами, слава богу, теперь это не проблема. А потом до вечера готовила ужин, чистила перышки, наряжалась в шикарное голубое с блестками вечернее платье и прихорашивалась перед зеркалом.
Звонок в дверь раздался на полчаса раньше назначенного срока. Но это не страшно — все уже готово. Все и вся! Надежда последний раз бросила на себя контрольный взгляд в зеркало и осталась довольна своим видом: вот ее стиль — утонченная прелесть!
Легко, как фея Моргана, она подбежала к двери и щелкнула задвижкой замка: на пороге стоял Кабан! Хотя слово «стоял» тут не совсем уместно. Он, скорее, пытался удержаться на ногах, качаясь из стороны в сторону, и во время одного из этих колебательных движений его повело в сторону хозяйки дома.
Прежде, чем Надежда успела захлопнуть дверь, Кабан уперся в нее обеими руками, как борец сумо, и, сам того не желая, вытолкнул на середину гостиной, несмотря на ее отчаянные попытки остановить его продвижение на свою территорию… Входная дверь, снабженная доводчиком, захлопнулась сама собой.
Наконец она догадалась, что надо не оказывать сопротивление, а поддаться Наступающей, подавляющей силе, чтобы направить ее в другое русло. Где-то она читала, что это основной принцип всех восточных единоборств. Ей удалось увернуться, а Кабан, двигаясь в заданном направлении, врезался лбом в стенку. Но это ей никак не помогло.
По отсутствующему взгляду пьяного в дым соседа она поняла, что тот не соображает, что делает, действует на автопилоте, и лучшее, что она может в этой ситуации предпринять, это позвонить в милицию, позвать соседей или бежать из квартиры.