Бригада
Шрифт:
— Дьявол! — пробормотал себе под нос Шнайд.
— Отведите его в госпиталь, перебинтуйте и вколите небольшую дозу морфия, чтобы унять боль, — распорядился доктор Вайс.
— Оставьте морфий тем, кто в нем нуждается, — мужественно ответил Рик, заслужив одобрительный взгляд Пэта.
Изрыгая яростные проклятия, молодой командир корпуса с помощью санитаров покинул кабинет О'Дональда.
— Я думал, нам не удастся его оттуда вытащить, — вполголоса произнес старший сержант, сопровождавший Рика. — Этот туннель обрушился прямо нам на голову.
Пэт горестно вздохнул и перевел взгляд на карту боевых действий. Было совершенно невозможно сказать, какие участки города еще оставались под их контролем. Бантаги наконец догадались, что люди используют канализационные шахты для переброски подкреплений и боеприпасов в осажденные районы Рима. Похоже, теперь им предстояло сражаться не только на поверхности, но и в туннелях, защищая каждый дюйм подземных коммуникаций. Однако больше всего Пэта тревожило донесение о том, что бантаги захватили всю канализационную шахту, проложенную под старой дорогой на Капуа. Штурмовики Гаарка выкорчевывали защитников города при помощи огня и каменноугольного газа, укрываясь от пуль за бронированными щитами. Они даже произвели несколько выстрелов из ракетниц.
Прошло всего три недели, и придуманная Пэтом схема перестала работать. Гаарк опять сумел приспособиться к новой тактике людей и начал их переигрывать. Если бы Фергюсон был жив, он бы наверняка что-нибудь придумал.
«Но Фергюсон мертв, — мрачно подумал Пэт. — Эндрю выбыл из строя, Готорн стал инвалидом, теперь вот и Шнайда положили в госпиталь, а от Якобсона, что командует Четвертым корпусом, уже три дня ни слуху ни духу. Три четверти полковых и бригадных командиров убиты, три из семи корпусов, защищающих город, практически полностью уничтожены. Наши силы на исходе». Пэт вновь бросил взгляд на план города.
В этот момент один из его офицеров, изучивший только что полученное по телеграфу сообщение, подошел к висящей на стене карте. Флажок, указывавший, как далеко продвинулись бантаги под Капуанской дорогой, приблизился к внутреннему городу еще на два квартала. После рассвета были передвинуты еще шесть флажков, обозначавших удерживаемые людьми позиции во внешнем городе. В некоторых местах проклятые ублюдки были уже всего в двух кварталах от внутренних укреплений.
«Если они прорвутся и захватят гавань, нам крышка», — решил Пэт.
Вздохнув, он опять сел за стол. Бантаги возобновили артиллерийскую канонаду, и пол под его ногами задрожал. Пэт поднял глаза на своего офицера, передвигавшего по карте флажки.
— Передайте мое распоряжение Горацию — это ведь он все еще командует саперными частями Одиннадцатого корпуса?
— Да, сэр.
— Скажите ему, чтобы затопил туннель под Капуанской дорогой, как мы планировали: закачал в шахту воду из Ливонских бань, вылил туда весь бензин, который у нас остался, и поджег его.
— Но, сэр, ведь этот туннель пересекается с канализационной шахтой, пролегающей под Энейской дорогой. Этим путем мы посылаем подкрепления Девятому корпусу.
Пэт закусил губу.
— Мы можем проникнуть в Капуанский туннель сверху и ударить бантагов с тыла?
Офицер бросил взгляд на карту и покачал головой:
— Сэр, мы ведь обсуждали этот вариант два часа назад. В этом месте бантаги сосредоточили по меньшей мере пол-умена своих солдат.
— Да, я помню, — устало отозвался О'Дональд. Люди и бантаги вцепились друг в друга мертвой хваткой, и даже он не сразу мог сообразить, где его солдаты, а где противник.
«Может, оставить парней из Девятого там, где они сейчас находятся? — подумал Пэт. — Нет, они валятся с ног от усталости. Но как же вывести их из окружения? Я уже пробовал поменять местами Первый и Двенадцатый, и эта операция закончилась полным провалом. Позиции бантагов были слишком близко, и мои солдаты оказались не готовы к маневрированию в таких условиях. Гаарк наверняка ждет, когда я начну отводить своих выдохшихся бойцов с передовой, чтобы в этот момент и нанести удар. Нет, это будет бойня. Правда, бойня будет в любом случае, но так мы по крайней мере прихватим с собой в могилу некоторое количество этих ублюдков. Может быть, сегодня ночью, когда все немного успокоится, мы попробуем вывести ребят из боя, полк за полком».
— План меняется, — наконец произнес он вслух. — Приказываю всем частям удерживать свои позиции до последнего патрона. Пусть саперный полк вновь спустится в канализацию. Я хочу, чтобы везде, где можно, перед внутренней стеной возвели баррикады.
— А как быть с подмогой? — спросил один из офицеров.
— Мы будем сменять полки, а не корпуса. Находящееся на передовой подразделение сможет оставить свои позиции только после того, как ему на смену прибудет свежий полк из резерва. И я категорически запрещаю полевым командирам использовать в своих целях проходящие мимо них резервные части. Единственным оправданием такого поступка может служить прорыв бантагами линии их обороны.
Пэт понимал, что этот приказ еще больше усилит нагрузку, выпавшую на плечи его измученных боями солдат. Трудность заключалась в том, что дивизионные и даже корпусные командиры нередко забирали себе чужие подкрепления, проходящие через их участок фронта. Хотя Пэт строжайше запретил им подобные действия, ничего не помогало: какой офицер откажется от возможности укрепить свое подразделение свежими силами, и плевать на то, что они должны находиться совсем в другом месте.
Пэт вновь взглянул на карту Рима. Он чувствовал, что люди начинают поддаваться давлению бантагов. Гаарк обладал нестандартным мышлением, и О'Дональд знал, что его соперник ничуть не уступает ему в знании военного дела, а то и превосходит его. Вождь бантагов, очевидно, сразу догадался о выбранной Пэтом после вражеского прорыва тактике: вымотать войска противника в упорных уличных боях за каждый квадратный дюйм города. Гаарк принял вызов и, похоже, был близок к успеху.
— А я повторяю — нам крышка! — срывающимся голосом пролаял Джурак.
Они с Гаарком находились в бункере, вырытом у внешних римских укреплений.
— Твое счастье, что мы тут вдвоем, — прошипел кар-карт. — Ты заходишь слишком далеко.
— Я говорю тебе о том, что видел своими глазами.
— А я говорю тебе, что ты заходишь слишком далеко. Я тебе не какой-то там офицеришка из нашего старого мира. Здесь я Спаситель, и каждого, кто осмелится заговорить со мной таким тоном, как ты, ждет смерть.