Бригантина, 69–70
Шрифт:
На шестнадцатый день подъехали к краю плато. На расстилающейся перед ними равнине курились дымки, стада овец казались сплошным колышущимся морем, кое-где стояли кибитки, виднелись люди с непривычными для арабов безбородыми лицами. Это были огузы. «И вот они, кочевники, — дома у них из шерсти, они то останавливаются табором, то отъезжают. То видишь их дома в одном месте, то те же самые в другом месте, в соответствии с образом жизни кочевников и с их передвижением».
Огузы — основные предки туркмен. Сто лет спустя путешествия Ибн-Фадлана часть их, известная в русских летописях под именем торков, появилась в Северном
Надо было начинать переговоры. Знай в Багдаде истинное положение дел у огузов, наверное, на посольство не возлагали бы несбыточных надежд. Но кто там мог знать, что творится в далеких азиатских степях.
Огузы уже давно отошли от того первобытного состояния, когда каждый равен каждому. Наблюдательный араб видел среди них «таких, которые владели десятью тысячами лошадей и ста тысячами голов овец». И других, которые выпрашивали на дорогах лепешки хлеба. «Если заболеет из их числа человек, у которого есть рабыни и рабы, то они служат ему», «если же он был рабом или бедняком, то они бросают его в дикой местности и отъезжают от него».
Но они еще не достигли той высокой ступени цивилизации, когда один решает все за всех. У огузов были и богачи и наследственная знать, которая легко поддавалась на лесть, посулы, подарки. Но «дела их решаются советом между ними. Однако когда они сойдутся на чем-либо и решаются на это, приходит затем самый ничтожный из них и самый жалкий и отменяет то, на чем они уже сошлись».
Главные надежды возлагались на Этрэка — начальника огузского войска, зятя царя булгар. Он был самым влиятельным человеком среди огузов и был не прочь еще больше увеличить свое влияние. Этрэку вручили царские подарки: одежду из парчи и шелка, сапоги из красной кожи, а также мускус, изюм, орехи, перец и просо.
Этрэк в долгу не остался. «Он разбил для нас тюркские юрты и поселил нас в них. И вот у него свита, и челядь, и большие дома. Он пригнал к нам овец и привел лошадей, чтобы мы закалывали овец и ездили бы верхом на лошадях». Этрэк даже сопровождал послов в поездках по стране, демонстрируя при случае, что недаром возглавляет войско. «И действительно, однажды, в то время как он сопровождал нас на своем коне, я увидел, что несется летящий гусь. Он натянул лук, погнал под него свою лошадь, потом он выстрелил в него, и вот уже сбил его вниз».
Но и Этрэк боялся взять ответственность на себя одного.
Он собрал на совет подчиненных ему предводителей. Совет собрался, а гости Этрэка находились поблизости и вскоре узнали, что обсуждается вопрос не о принятии ислама, а о том, как поступить с самими послами. Перспективы оказались не из заманчивых. Самый знатный и выдающийся из советников, «был он хромой, слепой, сухорукий», сказал:
«„Это нечто такое, чего мы совершенно не видали и о чем не слыхали, и мимо нас никогда не проходил посол какого-либо государства с тех пор, как существуем мы и отцы наши. И лучше всего разрезать этих послов каждого пополам, а мы заберем то, что с ними имеется“.
И сказал другой из них: „Нет! Но возьмем то, что с ними, и оставим их голыми, чтобы они возвратились туда, откуда прибыли“.
И сказал еще другой: „Нет! Но у царя хазар есть наши пленные. Так пошлем же вот этих, чтобы выкупить
Речь шла уже не о вере, а о собственной жизни. Этрэк как мог старался спасти послов, убеждал совет, но его могли ведь и не послушать эти проклятые язычники, ни во что не ставящие самые заслуженные авторитеты. Выяснилось, что Ибн-Фадлан не зря интересовался жизнью огузов, их обычаями и нравами, и тем, кто и что у них в чести, и тем, что «не может ни один мусульманин проехать через их страну, чтобы не сделать кого-либо из них себе другом». В ход были пущены подарки, и, как всегда бывает, больше всего получили те, кто был настроен враждебнее других.
«И они не переставали спорить между собой об этих вещах семь дней, в то время как мы находились в смертельном положении, пока они не сошлись на том мнении, что они отпустят нас в дорогу и мы проследуем дальше».
Радоваться приходилось уже тому, что по крайней мере унесли ноги. Но неудача, полное дипломатическое поражение! Скоро уже год, как покинули Багдад, и на всем этом длинном пути ничего, что можно было бы поставить себе в заслугу. Только впереди еще маячит надежда — Булгария. Там ждет успех, а тогда незаметными станут все неудачи, и откроется широкая дорога к славе и почестям.
А пока другая дорога, через бескрайнюю степь, все более трудная, все более опасная. И невеселые мысли, как их ни отгоняй, лезут в голову. И постепенно накапливается усталость.
Весна была в разгаре, и реки разлились. Переправа через них становилась нелегким делом, и все время приходилось быть начеку и высылать вперед военную охрану, «из боязни башкир, что они нападут врасплох на людей, когда они будут переправляться».
Около озера Челкар встретили печенегов. Они были бедны, но приветливы и гостеприимны, и у них остановились отдохнуть на день. А потом переправлялись через реку Урал, и для послов, еще не, видевших Волги, она показалась «самой большой рекой, самой огромной и с самым быстрым течением». Течение перевертывало надувные мешки, на которых плыли люди, верблюды, и лошади, и многие из них погибли. «Мы переправились через нее только с трудом».
«Потом мы ехали много дней», — лаконично сообщает Ибн-Фадлан. Посольство находилось теперь в стране башкир, но наладить отношения с ними, видимо, не удалось, потому что путешественник пишет: «Мы относились к ним с величайшей осторожностью». Послам халифа в стране башкир делать было нечего, и они поспешно ехали дальше, к своей конечной цели, переправляясь через многочисленные левые притоки Волги.
Но миновать их, выйдя к самой реке, они тоже не решались. Тяжело нагруженный караван едва ли мог пройти по затопленному весенним паводком низкому берегу Волги с его болотами. К тому же там господствовали хазары. В районе Самарской луки, там, где Волга делает изгиб, был их сторожевой пост. Не хватало только попасть им в руки.
Наконец все это позади. Посольство въехало в Булгарию.
В прошлом веке недалеко от Казани нашли развалины некогда цветущих городов. Один из ученых даже назвал их «Приволжскими Помпеями». Установили, что когда-то здесь находилось богатое государство — Булгария, основанное предками поволжских народов — татар, чувашей и других — и погибшее под ударом монгольских завоевателей. Но о том, когда и как она возникла, о ее ранней истории практически ничего не было известно. Многие думали, что в X веке по дремучим приволжским лесам бродили только полудикие племена охотников и лишь кое-где виднелись поля примитивных земледельцев. Книга Ибн-Фадлана рассеяла все заблуждения.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
