Бриллиантовое бикини
Шрифт:
И тогда они позвонили шерифу из дома мистера Джимерсона. А когда шерифовы люди приехали, то нашли доктора Северанса лежащим головой в озере. Он был мертв. А рядом валялись еще два трупа со здоровенными пушками. Это те, которые пытались нас пристрелить. Тут я взгрустнул из-за доктора Северанса, но зато уж остальные получили по заслугам.
— Эй, пап, — говорю я. — А их здесь должно быть трое.
И рассказал ему о том типе, что мы видели, пока прятались в папоротнике.
— Хммммм, — отозвался папа, — ладно, похоже, что он смылся отсюда, а может, тоже помер. Как бы там ни было, я считаю, он не нашел ее, ведь мы не слышали больше пальбы.
— Ты думаешь, шериф и взаправду скоро найдет ее? — спросил я. Я очень беспокоился о мисс Харрингтон.
— Просто-таки уверен, — ответил он. Все это время дядя Сагамор размышлял и помалкивал, сосредоточенно пережевывая свой табак. Наконец он сплюнул.
— Я так считаю, они справятся. Им и карты в руки.
— И вправду, — подтвердил папа. Он тоже выглядел довольно-таки задумчивым.
Я посмотрел на шерифа и его людей. Светя себе фонарями под ноги, они потащились к лесу на дальней стороне озера. Папа и дядя Сагамор на пару минут притихли.
— О Боже, — наконец проворчал папа.
— Ну разве ж она не красотка? — спросил дядя Сагамор.
— Это уж точно, — отозвался я. Я так подумал, они имеют в виду мисс Харрингтон. А затем пустился толковать, как здорово она выглядела, такая загорелая и бриллиантовый купальничек так поблескивал. Они переглянулись.
Папа аж поперхнулся сигаретным дымом.
— Ого, — пробормотал он.
— Вот уж дела, — отозвался дядя Сагамор. — Ничего себе, хорошенькая ситуация. Да ты хоть год голову ломай, такое нарочно не придумаешь.
— Красивая, знаменитая, потерявшаяся и голая, — сказал папа.
— И вовсе не голая, — запротестовал я. — Она же была в купальнике.
— Какого черта, Билли, — окрысился папа, — да ты можешь заткнуться хотя бы на минуту? В жизни не так уж много подобных моментов, чтобы тратить их на пустую болтовню.
— Вот именно, — согласился дядя Сагамор. — Ты только представь себе!
— Прямо-таки холодный пот ручьями течет по спине, да ведь? — сказал папа. А потом вдруг помрачнел, да и говорит:
— Но ты прав, они верно отыщут ее уже к утру.
— Да уж надеюсь, что отыщут, — говорю я. А они даже слушать меня не захотели.
— Нельзя же начинать вот так, на пустом месте, — сказал папа дяде Сагамору.
— Верно, — согласился тот. — Чтобы с кем-то договариваться, надо иметь хоть какие-то гарантии.
Я никак не мог взять в толк, о чем это они. И тут вдруг вспомнил, что так и не знаю, куда делся Зиг Фрид.
— Где Зиг Фрид? — спросил я папу.
— Понятия не имею, — говорит он. — Небось где-нибудь поблизости ошивается.
— А вечером ты его видел? Папа задумался:
— Нет. Я и внимания не обратил, что его нету. Наверное, он отправился вас разыскивать.
— Но как ты думаешь, ведь эти типы не могли его обидеть? Он был на берегу, когда мы отправились купаться.
— Ну зачем им сдалась эта псина, — сказал папа. — Можешь не волноваться. И вообще, собаки прекрасно умеют возвращаться по своим следам.
Я поднялся:
— Ну ладно, я пойду поищу его.
— Далеко не уходи, — предупредил папа. — Не хватало только, чтобы ты еще раз потерялся.
— И не собираюсь, — ответил я.
Я пошел к большому фургону, крича на ходу:
— Зиг Фрид! Сюда, Зиг Фрид!
Было чертовски темно, и я почти ничего не видел, да только я знал, что если он меня услышит, то гавкнет и прибежит. Но он никак не отозвался. Тогда я прошел позади дяди Финлиева ковчега и повернул к переднему дворику, собираясь покричать за сараем. Папа и дядя Сагамор так и сидели на крыльце, тихо разговаривая.
— Я не нашел его, — пожаловался я.
— Не волнуйся, — говорит папа, — кто-кто, а собаки не теряются.
Только я не был в этом уверен.
— Ну, па, он же городской пес.
Я пересек дворик, и тут — чтоб мне провалиться, если я не услышал его лай. Он доносился из-за сарая, как будто с опушки леса.
— Это он, папа! — закричал я и припустил к лесу.
Папа и дядя Сагамор разом вскочили с крыльца, и папа как цапнет меня за руку.
— Ну-ка, подожди, Билли, — говорит он. — Брось это дело.
— Почему? — спрашиваю я. — Это же Зиг Фрид, я узнал его лай.
— Ну да, — ответил дядя Сагамор. — Конечно, это он. Да только я побольше твоего имел дело с собаками. Он облаивает скунса, это верняк.
— Так я и подумал, — говорит папа. Он все еще не отпускал моей руки. — Как я услышал, так и решил, что это собака гонится за скунсом.
— Может быть, ну и что? — возразил я. — Не могу же я позволить какому-то скунсу навредить моей собаке!
— Пусть уж лучше Сагамор этим займется, — заявил папа. — Уж он это умеет. А ты оставайся здесь и подожди.
— Ну, папа…
— И говорить не о чем. Делай, как тебе сказано. Я не хочу, чтобы ты провонял скунсом, а то придется выдворить тебя жить в конюшню.
Дядя Сагамор быстрехонько направился в сторону сарая. А мы с папой остались сидеть на крыльце. Зиг Фрид все лаял, но тише, словно убегал все дальше в лес.
Несколько минут ровнехонько ничего не происходило. А потом лай Зига Фрида как-то изменился, он заскулил и совсем смолк.
Дядя Сагамор что-то прокричал нам. Папа поднялся и завопил в ответ:
— Что? Что ты сказал?
— Позови собаку, — орал дядя Сагамор. — Позови его к себе и держи хорошенько.
— Сюда, Зиг Фрид! — позвал я. — Зиг Фрид! Зиг Фрид!