Бриллиантовые кандалы
Шрифт:
— Сергей, закрой ворота! — закричал Гордейчук, высунувшись из окна второго этажа. — Быстро закрой!
Марина в отчаянии стиснула зубы. Створки раскрылись достаточно, чтобы можно было проскользнуть между ними, но для этого надо было немного развернуться. Марина подала машину назад, лихорадочно поворачивая руль.
— Закрывай ворота, говорят тебе! — не унимался Гордейчук.
Руки Марины вцепились в баранку. Проём полураскрытых ворот был, наконец, прямо перед ней. Взвизгнув шинами, «Опель» рванулся, но тут ворота начали закрываться. Марина застонала от досады и надавила на тормоз.
Поначалу
Дверь была не заперта; Гордейчук вошёл в комнату и, наклонившись к лежащему, узнал в нём сына своего босса. Похоже, тот спал: охранник уловил его дыхание. Гордейчук потряс его за плечо. Мужчина не реагировал. Охранник наконец обратил внимание на приоткрытую дверцу сейфа и разбросанные по полу карточки с магнитным кодом.
Он быстро вернулся к спальне, вновь постучал, на этот раз сильнее, и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. В свете горевшего торшера он увидел Карелина. Банкир спал, разметавшись на кровати, и чуть слышно похрапывал. Рядом на столе стояли бутылки и бокалы.
— Григорий Дмитриевич! — позвал охранник.
Тот продолжал спать. Гордейчук начал его трясти, потом ударил по щеке. Голова спящего откинулась в сторону, но он не проснулся.
«Шалава! — мелькнуло в мыслях Гордейчука. — Что-то украла, сучка!»
Он бросился к окну и, увидев, что ворота начали открываться, закричал напарнику, чтобы тот не выпускал её.
Убедившись, что «Опель» остановился перед закрывающимися воротами, он выбежал из спальни и спустился вниз.
— В чём дело? — спросила Марина, выглянув из окна машины.
Створки ворот сомкнулись. Из флигеля вышел Панин и направился к «Опелю». Раньше него подбежал Гордейчук.
— Вылезайте! — сказал он, распахивая дверь.
— Что вы себе позволяете? — раздражённо произнесла Марина. — Я пожалуюсь Григорию Дмитриевичу! Он вас уволит!
— Правда, Никита, почему такой шухер? — спросил Панин.
— Кто-то накачал босса снотворным, — ответил Гордейчук, глядя на женщину. — Он не просыпается.
— Что за вздор вы несёте! — воскликнула Марина.
— Я его будил по-всякому, но он в полной отключке.
— Я же сказала, он много выпил… — начала Марина, но Гордейчук её перебил:
— На столе только две бутылки шампанского, причём одна не откупоренная! Это, скажете, много?
Она не нашлась, что ответить.
— А его сын? — продолжал Гордейчук. — Парень валяется на полу без сознания! Кстати, в той комнате находится сейф, и он сейчас открыт. Кто-то в нём рылся. Не вы ли?
— Стоп-стоп, — Панин встревожился. — Погоди, Никита. Ты хочешь сказать, что босса грабанули?
— Ну да.
Теперь они оба смотрели на Марину.
— Вам лучше вылезти, — холодно сказал Гордейчук.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она, бросив быстрый взгляд на свёрток. — Какой сейф? Впервые слышу…
— Да-да, вылезайте, — сказал Панин.
Ей пришлось покинуть машину. Во всём теле чувствовалась неприятная слабость, ноги подкашивались.
— Отойдите от машины, — сказал Гордейчук. — Сергей, проследи, чтоб не сбежала.
Он залез в «Опель» и сразу взялся за свёрток. Марина поняла, что влипла.
Гордейчук развернул бумагу и раскрыл шкатулку. При свете прожектора сверкнули бриллианты. Первым порывом Марины было бежать. Перескочить через забор и броситься в лес. В темноте её не поймают.
— Что это? — спросил Панин.
— Ограненные хрустали, — солгала она. — Подарок Григория Дмитриевича.
Гордейчук вынул один камень, поднял на свет. С минуту вглядывался в находку, потом перевёл взгляд на напарника.
— Хрусталь? — спросил тот.
— Алмаз, — ответил Гордейчук очень тихо.
У Панина загорелись глаза.
— Брешешь!
— Гадом буду!
Рука, держащая камень, дрожала.
Глава 9
Никита Гордейчук научился разбираться в драгоценных камнях ещё у себя на родине, в Омске, когда только начинал осваиваться в этом огромном, сулящем соблазны мире.
Уйдя со второго курса профтехучилища, он долгое время слонялся без дела, пока с одним своим старшим товарищем, уже отсидевшим срок за воровство, не обокрал квартиру. С этого, по сути, и начался его жизненный путь. Никита был осторожен, чистить квартиры предпочитал в одиночку. Как-то он забрался в дом одной вдовы, про которую слышал, будто она унаследовала от покойного мужа целую кучу драгоценностей. У неё в комоде и правда обнаружилось множество серёжек, брошей, кулонов и бус. Всё это сверкало и переливалось, и Никита, воображая себя богачом, помчался к скупщику краденого. Тот его разочаровал. «Настоящий бриллиант — только один, который в перстне, все остальные — фальшивки», — сказал скупщик. Недоверчивый Гордейчук показал камни знакомому цыгану, торговавшему на рынке самоварным золотом, и тот подтвердил, что ему достались стекляшки. Заодно объяснил, как надо отличать настоящие алмазы от поддельных.
Никита, наверное, продолжал бы чистить квартиры и непременно попался бы, если бы его не призвали в армию. Отбарабанив два года в пехоте, он вернулся в Омск и почти сразу вступил в группировку Коваля — известного в городе рецидивиста. Банда Коваля занималась рэкетом, торговлей машинами и игорным бизнесом. Там-то Никита Гордейчук и познакомился со своим будущим напарником по охране карелинской дачи — Сергеем Паниным. Вдвоём они взимали дань с коммерческих ларьков. Привольная жизнь длилась недолго. Коваля взорвали в собственном «Ягуаре», а его группировку рассеяли другие, более сильные банды. Никита с Сергеем подались искать счастья в Москву.