Бриллианты на оловянной тарелке
Шрифт:
— Это недоразумение, — быстро проговорила Лизандра, широко улыбаясь. — Поверьте, миссис Клейтон, мистер Клейтон не думал, что это может расстроить вас.
— Большое спасибо, что вы так печетесь обо мне, — не удержалась от язвительного укола Фэй.
— Мужчины никогда не смогут понять нас, женщин. У них другой склад ума. Среди них так редко встречаются романтики. Он бы никогда не принял такого решения, если бы знал…
— Как мило с вашей стороны, что вы решили объяснить мне поведение моего собственного мужа, — прервала ее Фэй.
— Я…
— Вы о нем ничего не знаете. Ничего, — взорвалась Фэй.
В это время подъехал лифт. Фэй вбежала в него и сразу же нажала на кнопку. Двери закрылись. Последнее, что она видела, было изумленное лицо Лизандры.
Гарт вернулся домой раньше обычного и, естественно, сразу же направился к ней:
— Мы могли бы поговорить?
— Да. Извини меня. Этого не должно было случиться.
— Я никак не могу понять, что заставило тебя уйти, оставив меня в практически безвыходном положении. Ты только пойми, все ожидали, что моя жена будет на встрече. Мне пришлось им объяснить, что ты заболела и не смогла прийти. Ответь мне, ты и в дальнейшем собираешься так помогать мне?
— Конечно же, нет. Я… я была поражена вашим с Лизандрой решением. Ты должен был предупредить меня.
— Все делала Лизандра, у меня слишком много других важных дел. И вообще, я не понимаю, почему тебя так волнует этот список. Старый, новый. Для нас главное — произвести впечатление.
— Да, естественно, — резко ответила Фэй.
— Ты подвела меня. Я и представить себе не мог, что ты так поступишь. Мы ведь договорились, ты согласилась на мое предложение, а теперь…
— Гарт, извини, пожалуйста, — повторила она. — Я вела себя… глупо. Ты прав. И я уже извинилась.
— Но объясни, что тебя так раздражило?
— Я уже сказала — этот дурацкий список. А кроме того, я тебе была нужна только для того, чтобы помочь продать побольше домов. Гарт, ты считаешь, что для людей главное — стиральные машины, телевизоры, компьютеры. Но ты ошибаешься, главное — уют.
— Фэй, мне кажется, я хорошо знаю свою работу и понимаю, как работает реклама.
— Может быть, но ты забываешь о семье, о людях. Вы же собираетесь строить дома для семей… Ты хочешь продавать их счастливым семейным парам, тем людям, которые любят друг друга, тем, у кого есть дети. Для них оловянная чашка, подаренная любимым человеком, дороже всех бриллиантов.
— Оловянная чашка! О Боже, что ты говоришь, Фэй!
— Помнится, когда-то ты лучше относился к олову.
— Не помню.
— Я так и думала. Когда мы только поженились, мы использовали оловянную посуду, взятую в сэконд-хэнде. Мы даже не купили ее тогда, а ты уговорил продавца дать ее тебе бесплатно, а потом он дал еще некоторые вещи для нашей квартиры.
— Да, такое не забудешь. Ты и представить себе не можешь, как мне было стыдно, что наша совместная жизнь начинается в такой бедности. Я был готов достать для тебя луну, а вместо этого принес домой тарелки, из которых никто не хотел есть.
— Но меня
— Какое счастье, когда мы с трудом сводили концы с концами. Но я работал как проклятый, и мне удалось создать свою фирму, удержаться на плаву, а потом и расширить ее. Мне повезло, все сложилось удачно. Я старался для тебя, мне хотелось, чтобы ты была счастлива. А я был никем и ничего не мог тебе предложить.
— Ты был всем для меня! — воскликнула Фэй. — И для детей тоже. Но тебе этого не хватало. Гарт, постепенно ты изменился, ты превратился в кого-то другого.
— И слава Богу!
— Не скажи. Я часто вспоминаю тебя прежнего, того мужчину, которого я потеряла. И которого любила. Но потом он куда-то ушел и больше не вернулся.
Фэй поняла по лицу Гарта, что тот опять ничего не понял. У нее заболело сердце, и она закричала в отчаянии:
— О, Гарт, неужели ты этого не помнишь? Задумавшись на мгновение, он ответил:
— Мне кажется, что у нас остались разные воспоминания о первых годах нашей совместной жизни. Наверное, наши представления о будущем расходились сильнее, чем я думал.
— Мы считали, что мы вместе идем вперед, а оказалось, что наши дороги расходятся. А сейчас они уже разошлись окончательно.
— Фэй, зачем ты оглядываешься назад? Ведь мы знаем, что где-то оба ошиблись.
Он выглядел таким печальным, подавленным, что Фэй не удержалась и поцеловала его. Она плохо понимала, зачем это делает, но в ней жила надежда, что, может быть, так она вернет своего Гарта.
На какое-то мгновение Фэй показалось, что ей это удалось. Удивившись, Гарт не сразу ответил на ее поцелуй. Но она поняла, что ему сейчас больно и он страдает. Она покрепче обняла его. Если бы ей удалось вернуть ее любимого Гарта…
— Гарт, — прошептала Фэй, — пожалуйста, постарайся вспомнить…
Он поднял голову и посмотрел на нее. Она увидела, что он в замешательстве.
— Я не думаю, что у нас что-нибудь получится, Фэй. Ты была права, говоря, что все кончено.
— Да, — начала Фэй, — я…
— Нам осталось только попрощаться. — Он вздрогнул. — И давай это сделаем побыстрее.
Глава восьмая
Симфония завершилась барабанной дробью. И сразу же раздался шквал аплодисментов. Концерт был великолепен, и Фэй даже ощутила разочарование, когда поняла, что он уже закончился. Ей снова предстояло вернуться в реальный мир, где ее ожидали многочисленные проблемы.
Время позднее, но, так как дети отдыхали в лагере, домой можно не торопиться. К тому же Гарт, скорее всего, задержался в своем офисе, ведь после того, как дети уехали, он всегда работал допоздна. Фэй казалось, что он намеренно держится от нее на расстоянии, хотя она и понимала, что в создавшейся ситуации он поступает, видимо, правильно.