Бритт Мари изливает душу
Шрифт:
— Блитт Мали больна, Блитт Мали оцень стлашно больна!
А Йеркер благосклонно дает мне почитать одну из своих любимых еженедельных газет, на которые разоряется ради печатающихся там серий [29] . Он ревностно искушает меня почитать эти серии.
— Поверь, они мировые, — соблазняет меня брат.
Но я-то думаю, что лучше вместо серий прочитаю одну на редкость идиотскую новеллу.
Вообще-то никакого недостатка в чтении я как раз не испытываю. На стене прямо над моей кроватью висит книжная полка, и там — все мои любимые книги начиная со времен раннего детства — от книжек «Хижина детей Домового» и «Домик-шляпка» [30] , потом «Алисы в стране чудес» и до произведений для детей постарше: «Анна из Грёнкуллы» [31] , «Уллабелла» [32] , «Рассказы фельдшера» [33] , «Гекльберри
29
Рисунки и тексты с продолжениями, комиксы.
30
Очень популярная книжка-картинка Эльсе Бесков (1930).
31
Повесть канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1874–1942), принесшая всемирную известность ее автору; экранизирована в 1919, 1934 гг. В 1985 г. книгу поставили и на телевидении.
32
Книга для девочек (1922) крупной шведской писательницы Марики Шёрнстедт (1875–1954), посвященная становлению характера главной героини повести — Уллабеллы.
33
Пять циклов любовно-исторических приключенческих романов (1857–1863) из времен Тридцатилетней войны (1618–1648) между испанскими и австрийскими Габсбургами (династия будущих императоров Австрии), классика финляндской литературы, писавшего на шведском языке, Сакариаса Топелиуса (1818–1898).
34
«Мария Стюарт» (1935) принадлежит перу Стефана Цвейга (1881–1942) — замечательного австрийского писателя. Мария Стюарт (1542–1587) — шотландская королева с 1561 (фактически) по 1567 г. Претендовала также на английский престол. Предана суду и казнена.
Прежде у меня были довольно скучные стены, но мы с Майкен объединенными усилиями перекрасили их в очень светлый голубой цвет. Сванте услужливо предложил нарисовать среди всей этой яркой голубизны несколько мелких красных дьяволят. И только с помощью угрозы разрисовать в голубой цвет и самого Сванте нам удалось выставить его за дверь.
Затем моя ангельской доброты сестра сшила на окно необычайно прелестные белые тюлевые гардины с оборками вместо прежних унылых бежевых, которые страшно меня раздражали. На полу лежит ярко-голубой ковер — «вырви глаз», который я получила в подарок перед Рождеством. А весной я поднялась на чердак и вытащила оттуда старинное кресло с высокой спинкой, которое Майкен прикрыла ярко-красной махровой тканью для купальных халатов. Это те усовершенствования, которые были сделаны, и я считаю, что мне подарили новую комнату. И все-таки здесь — тот же старый письменный стол прямо у окна, та же старая печь в углу, где я холодными зимними вечерами грею пальцы окоченевших ног, а над кроватью — та же старая книжная полка с теми же дорогими моему сердцу старыми книгами… Но это правда! Новую настольную лампу мне прикрепили к стене под книжной полкой.
— И если ты после этого не станешь лежать по вечерам в постели и не зачитаешься до смерти, то тут уж ничего не поделаешь, мне тебе не помочь, — сказала Майкен, прибивая к стене крючок, на котором должна была висеть лампа.
Да, риск известный был, это точно! Надеюсь, Кайса, ради тебя самой, что ты любишь книги не меньше меня. Я люблю их не только читать, но и трогать, ощущать их, знать, что они мне принадлежат. Мама и папа считают, что есть такие книги, которые должны иметь все дети. Думаю, было бы счастье, если бы все родители придерживались таких взглядов, потому что… ой, сколько радостей выпало на нашу долю благодаря книгам, они у нас никогда не считались каким-то предметом роскоши, кучи книг всегда лежали в наших корзинках с рождественскими подарками и на столах с подарками в наши дни рождения. А тот, кто когда-нибудь женится на мне, должен отвечать двум условиям: любить книги и любить детей. А в остальном — как он будет выглядеть — мне практически безразлично, как угодно! Хотя не помешает, если у него будут еще и красивые зубы… Как ты считаешь?
Вот идет Майкен, несет мне теплую воду с лимоном, а мои ноги затекают под тяжестью пишущей машинки, так что я позволю себе сделать небольшой перерыв. Привет, пока!
Если бы ты знала, до чего мне хорошо! Бледное октябрьское солнце светит в окно. Алида разожгла дрова в печке, а мама с папой пили чай у меня в комнате. В школе у нас как раз сейчас — урок математики. Будь уверена, одна лишь мысль об этом в значительной степени улучшает мое состояние! На несколько градусов!
Когда папа вошел ко мне, я читала газету, которую принес Йеркер. Папа с чуть ироническим видом сказал:
— Правильно делаешь! Читай еженедельные газеты, если хочешь знать, чего абсолютно не бывает в реальном мире!
Когда папа ушел, я все думала,
Если верить еженедельным газетам, то девушка должна как можно скорее дерзко умыкнуть себе парня. И вокруг бедных парней ведется такая изнурительная работа, словно дело идет о жизни и смерти. Стоит мне только подумать об этом, как я сразу же устаю.
Я открою тебе одну важную тайну, Кайса. Я ужасно хочу выйти замуж, когда стану взрослой. Хочу иметь собственный дом и целую кучу таких маленьких мягких детенышей, как Моника. Но сначала я хочу чему-нибудь научиться. Я хочу уметь делать что-то очень нужное и хочу попытаться стать настоящим человеком, который чего-то стоит сам по себе, а не только как приложение к мужу. Я думаю приобрести хорошую специальность! Запиши это, чтобы не забыть! Ведь надеяться только на пару красивых ножек — большой риск! Тем более что, опять-таки если верить еженедельным газетам, удержать парня еще труднее, чем дерзко умыкнуть его с самого начала. Ведь может случиться, что внезапно вынырнет еще какая-нибудь девица с более красивыми ножками, и тогда ты останешься с носом.
Если будет хоть малейшая возможность, я попытаюсь стать журналисткой. Я мечтаю работать, работать и работать, чтобы достигнуть цели, и будет ужасно, если этого не произойдет. Журналисту, надеюсь, не нужно уметь решать, какой степени — первой или второй — то или иное уравнение. Вообще-то я считаю, что все уравнения — «третьей степени», но это к делу не относится.
Не стану больше мучить тебя философскими рассуждениями. Да и сама я довольно сильно устала, поверь мне. Сейчас я буду только лежать и тупо глазеть на огонь, пока опускаются сумерки, а перед моим окном шелестят деревья… Из соседней комнаты слышится, как Моника поет: «Калменсита, длужок, есть у тебя какая-нибудь селсть?» А Йеркер явно зубрит уроки: «Бабушка — милая. Бабушка — мамина мама. Роза бабушки».
От огня в печке осталась лишь кучка пламенеющих углей. А теперь мама играет на пианино St"andchen [35] . А я пью теплую воду с лимоном и жутко простужена. В сущности, это так приятно.
Твоя очень преданная и очень сопливая
Как ты думаешь, кого я встретила, возвращаясь сегодня из школы? Не более и не менее как Стига Хеннингсона собственной персоной. Вид у него был по-прежнему такой, словно он владел по крайней мере половиной города.
35
Серенада (нем.).
— Ого! — воскликнул он. — А вот и равнодушная и холодная Бритт Мари Хагстрём!
— Именно! — сказала я. — Позвольте спросить, какого цвета должны быть сегодня мои глаза, чтобы мне сказали: они самые изумительные на свете?
— По-прежнему такая же ехидина, — ответил он. — Интересно, может, небольшое пирожное принесет пользу как противовес всей этой иронии и мелкой злобе?
Мы как раз стояли перед кондитерской Юханссона, где, если только тебе известно, выпекают дивные кофейные пирожные. Только мой ужасающий аппетит и неуемная любовь к сластям могут объяснить, зачем я последовала за Стигом в кондитерскую. И можешь представить себе, вскоре я уже проглотила не менее трех пирожных! Но буквально тут же началось бледное, болезненное раскаяние в соединении с легкими коликами в желудке. Все это переросло в подлинное отчаяние, когда в кондитерскую — купить коробочку драже — вошел Бертиль и увидел, что мы там сидим. Хотя мы не договаривались не есть пирожные с кем-то другим, но все-таки! Мне бы это не понравилось. Не похоже, чтобы и Бертилю это пришлось по вкусу. Когда он выходил на улицу, взгляд его был довольно мрачен. И меня это очень огорчило. Я почувствовала вдруг, как, честно говоря, глубоко мое отвращение к Стигу Хеннингсону, и я прокляла свой зверский аппетит, заставивший меня пойти с ним в кондитерскую.
Но нашла время для терзаний! Сидишь тут, налопавшись, как удав, пирожных, за которые Стиг должен расплатиться! Вообще-то он не производит впечатления человека, нуждающегося в деньгах. Он, по-видимому, избалованный сынок богатого папеньки. Любой другой мальчик, который трясется над своими скудными карманными деньгами, выданными на неделю, деньгами, которых должно хватить на ВСЕ соблазны на этой земле, мог бы просто позавидовать Стигу, видя, как тот небрежно швыряется кронами [36] . А еще он, не скрываясь, нагло курил, невзирая на то, что я дочь ректора его школы и, возможно, наябедничаю. И между затяжками он рассказывал, на какую первобытно-вялую вечеринку был приглашен одним здешним семейством. Там вообще не было ни малейшего движения, никакого темпа, и, подумать только, даже родители присутствовали!
36
Крона — денежная единица в Швеции и ряде других стран.