Бродящие силы. Часть I. Современная идиллия
Шрифт:
Он протянул оскорбленному руку. Тот не взял ее и, пробормотав: "Ладно же!" — отошел поспешными шагами.
Весело посвистывая, Ластов побрел следом. Не доходя до отеля, увидел он сквозь окружающую темь особу в кринолине, следовательно, женского пола, прислонившуюся спиной к ограде. Он хотел пройти мимо.
— Неrr Lastow, — послышался тоненький голосок таинственной особы.
Молодой человек остановился.
— Никак вы, Мари?
— Я-с…
Говорящая подошла к нему на полшага, и при помощи слабого света, падавшего из ближних окон, он различил черты молодой горничной.
— Простите меня, господин Ластов, — начала она, — но я, право, не так виновата, как вы, может, думаете…
— Виноваты? В чем это? Я вас не понимаю.
— Да вот я насчет тараканов…
— Ба! Так это вы имели любезность препроводить их мне в карман?
— Простите, ради Бога! Я ведь не от себя, а по неотступной просьбе младшей Липецкой…
— Великодушно прощаю! — отвечал, смеясь, Ластов и сделал вид, будто хочет обнять ее.
К удивлению его, девушка не тронулась с места, а только прошептала:
— Ах! Увидят…
— Темно, никто не увидит, — успокоил он ее и уже смело обнял и поцеловал ее.
Пылая и трепеща, как осиновый лист, она с любовью прижалась к нему.
— Милая моя, ненаглядная! — шептал он, целуя ее и в лоб, и в глаза, и в губы.
Робко отвечала она его ласкам.
— Так вы меня немножко любите?
— Много, вот сколько! — отвечал он, распростирая в обе стороны руки.
— Но я простая, вы — барин… Вы не можете любить меня искренне, как следует… За что же вам и любить меня?
— Как за что? Такую-то милую, добрую? Ведь ты не случайно встретила меня, ты нарочно обождала меня?
— Да-с, но я хотела только попросить у вас извинения за тараканов. Я не знала, что вы такой неудержимый…
И стыдливо припала она к нему. Он с нежностью погладил ее по разгоряченной молодой щеке. В верхушках дерев зашелестел ветерок. Девушка переполошилась.
— Ах, кто-то идет! Прощай, мой милый, бесценный!
Она исчезла в темноте. Простояв несколько времени, как ошеломленный, на одном месте, Ластов неверными шагами направился к отелю. Тихо поднялся он по лестнице и вошел в свой помер. Змеин с книжкою в руках лежал уже в постели.
— Ты откуда? — встретил он товарища, когда тот, бросив на стол трость и шляпу, опустился, тяжело дыша, на диван. — Красный, как из бани. Верно, плясали или в горелки играли?
— Да, то есть нет…
Но Змеин, не обождав ответа, углубился уже в свою книгу.
XV
ЕСТЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ НАБЛЮДЕНИЯ НАД УЛИТКОЙ И НЕОЖИДАННЫЙ ИСХОД ИХ
Сама судьба, казалось, взяла Куницына под свое крылышко, ибо на следующий же день доставила ему благовидный предлог к открытому антагонизму с его более счастливым соперником.
Около полудня несколько гостей пансиона R., в том числе и наши русские, предприняли, по обыкновению, маленькую прогулку сообща. На этот раз конечною точкою странствия был избран Гольдсвиль — небольшой холмик, также с развалиной на вершине, с которой имеется живописный кругозор на интерлакенскую долину.
Ластов, желая задобрить разревновавшегося правоведа, даже не поздоровавшегося с ним поутру, занялся было Моничкой, но та без околичностей отослала его к Наденьке, а к себе подозвала Куницына.
— Вчера при такой же прогулке вы занимали Наденьку; a present il n'est plus que juste de changer les roles [81] .
Что мог ответить на это благовоспитанный молодой человек? Разумеется, ему оставалось лишь уверить, что он нимало не скучал и почитает за великую честь оказываемое ему барышней предпочтение.
Достигнув Гольдсвиля, общество, как резвое стадо диких коз, принялось врассыпную взбираться на лесистую вершину холма.
— Паладин мой, за мной! — крикнула своему кавалеру Наденька и, приподняв край платья, побежала вверх по самому крутому месту ската. Когда паладин поравнялся с нею, она слегка смутилась.
81
В настоящее время это больше, чем просто поменяться ролями (фр.)
— Вы, Лев Ильич, не удивляйтесь титулу, которым я вас осчастливила; но каждая из нас имеет своего адъютанта. Лиза — Александра Александровича, Моничка — Куницына, я — вас.
— И я официально могу называть себя вашим паладином?
— Нет, к чему?.. Достаточно, если вы знаете это про себя, чтобы тем усерднее прислуживаться.
— Но всячески вы обязаны теперь дать мне в удостоверение моего звания вещественный знак.
— Какой это?
— Сорвать цветок и вдеть мне его в петличку. — Видите, какой вы ненасытный! Протянула вам палец — так подай и всю руку. Кода вы окажетесь паладином в полном смысле слова — un chevalier sans peur et sans reproche [82] , тогда, быть может… Вы как долго остаетесь здесь, в Интерлакене?
82
Рыцарь без страха и упрека (фр.)
— Неделю, я думаю, еще пробуду.
— Ну, значит, есть время, когда испытать ваше паладинство… А! Вот и тень. Как славно!
Молодые люди добрались до опушки леска и, вступив в его прохладную сень, должны были наклоняться и отбиваться руками от густых ветвей, заграждавших им дорогу. Сквозь золотистые, солнечные верхушки кротко синело безоблачное небо. В одиночном солнечном луче, пробившемся сквозь густую листву и стоявшем светлой полосою в воздухе, роились весело мошки. Кругом разливался свежий, смолистый запах.
Наденька остановилась. Вдыхая полною грудью душистую прохладу чащи, она взглядом знатока окинула окружающую зелень, игравшую в самых разнообразных оттенках зеленого цвета, от золотистого гумигута до темнейшего индиго. Тут заметила она на стволе стройной березки раковину, плотно присосавшуюся к белой коре.
— Ах, Лев Ильич, посмотрите: улитка. Для чего она взобралась сюда?
— Дневное пропитание добывает. В настоящую минуту она предается, после тяжких трудов, полуденной сиесте. Под своим известковым щитиком она, как страус, запрятавши голову в песок, воображает себя в полной безопасности.