Бродящие силы. Часть I. Современная идиллия
Шрифт:
— Оно практичнее, — отвечал поэт, — солнце не мешает, да и тумаки по голове не будут так ощутительны. Одно условие, милый мой, — обратился он к противнику. — Тебе, конечно, также не особенно желательно быть обезображенным; так я предлагаю, не бить в лицо. Хочешь?
Правовед опять усмехнулся:
— Жаль вам своей смазливой рожицы? Пожалуй, так и быть, не трону.
— Я вовсе не нуждаюсь в твоем великодушии, — отвечал Ластов. — Кому из нас двоих, тебе или мне, дороже его смазливая рожа, — подлежит еще сомнению. Разница между нами только та, что я откровеннее тебя и высказал обоюдную задушевную мысль. Впрочем, если хочешь, я отсеку тебе нос; что я дерусь недурно, подтвердит тебе Змеин.
— Да ведь я же говорю вам, что не имею ничего против вашего
— Нимало. Я к твоим услугам.
Оружия врагов скрестились. Секунданты стали каждый за своим дуэлянтом, готовые предупредить вооруженною рукою всякий "незаконный" удар противной стороны. Посредница в ожидании предстоящего зрелища, расположилась на ближнем древесном пне.
— Los [85] ! — скомандовал корпорант. Куницын быстро отделил эспадрон от неприятельского лезвия и ударил приму. Ластов спокойно и ловко отвел удар. Правовед замахнулся квартой — и та была отбита. Посыпался еще ряд метких ударов, отпарированных с тем же искусством. Куницын заносится опять квартой; Ластов парирует намеренно слабо, вражеское лезвие соскальзывает к нему на грудь — и на белоснежной рубашке его, ровно по середине груди, выступает явственная красная полоска. Раненый отскакивает два шага назад и опускает оружие:
85
давайте (нем.)
— Es sitzt [86] !
— Это вы, как секундант победителя, должны были закричать: "Es sitzt"! — наставительно замечает Змеину корпорант.
— На следующий раз не премину. Но теперь не до того: где у нас пластырь?
Правовед, подобно другим, хлопотал около своего побежденного противника.
— Я надеюсь, что ты не опасно ранен? — спрашивал он заботливо, с великодушием победителя.
— По крайней мере, не смертельно, — отвечал с улыбкою побежденный, пожимая ему с теплотою руку. — Однако, черт побери, кусается! — прибавил он, расстегивая запонку рубашки и распахивая грудь.
86
Остановитесь (нем.)
Лиза даже ахнула: поперек груди зияла довольно широкая рана длиною вершка в два; кровь ручьем бежала из нее. Брони выхватил сверток пластыря и ножницы из рук Змеина и начал вымеривать рану.
— Отойдите, господа, дело мастера боится. Вот если б вы, сударыня, достали водицы, чтоб обмыть рану; там, в корзине, между пивными бутылками, припасена одна и с водой.
Девушка поспешила исполнить поручение. Змеин между тем отвел своего дуэлянта в сторону.
— Не покончить ли на этом? Забава, как оказывается, не совсем безопасная. Кровожадность ваша утолена, цель достигнута — was willist du, mein Liebchen, noch mehr [87] ?
87
что вы, мой милый, хотите еще более (нем.)
Правовед прищурился.
— Вы это от себя или по поручению господина Ластова?
— Нет, от себя. К чему лишнюю кровь проливать? Еще пригодится. Ведь может же на беду случиться, то на следующий раз будете ранены вы?
Куницын призадумался.
— Так и быть!
Он направился к перевязочному пункту. Там молодой оператор, наклеивая пластырь на рану поэта, задавал последнему серьезную распеканцию.
— Экая рана, подумаешь! Баснословно! Признайтесь-ка откровенно, что последняя ваша парада была скандалезна, из рук вон плоха?
— Чистосердечно каюсь! — весело отвечал пациент. — Лизавета Николаевна, сделайте одолжение, налейте-ка мне vom edlen Gerstensaft [88] , потеря
— Вы действительно бледнее обыкновенного, — сказала посредница, наклоняясь к заветной корзине, чтобы исполнить желание раненого.
— Что вы? Не давайте! — остановил ее Брони. — Недостоин. Вы, государь мой, кажется, забываете, что обещались посвятить одну стычку и мне.
— Вот следующую дерусь за вас. Только сами посудите, как же драться хорошенько, когда вы отказываете даже в крепительном напитке Гамбринуса?
88
благородный напиток (нем.)
— Ну, Господь с вами. Сударыня, налейте ему Шопена. Так смотрите ж, не ударьте в грязь лицом.
— Если тебе уже очень не по душе, — небрежно обратился к поэту подошедший в это время Куницын, — то, пожалуй, перестанем; я не настаиваю непременно на продолжении rencontre'a [89] .
Ластов взглянул на своего секунданта и покачал отрицательно головой.
— Нет, не могу. Долг платежом красен.
— Что я вам говорил? — отнесся к правоведу Змеин. — Еще рьянее вас. Но я все-таки не понимаю тебя, Ластов? Сам же говорил вчера…
89
дуэли (фр.)
— То вчера, теперь я связан кружкою баварского. Повремените, господа: расклеился, так не сейчас и склеить. Wird's bald, Herr Leib und Magenflicker [90] ?
— I's ist schon [91] , — отвечал хирург, окончательно нажимая платком края пластыря.
Лиза подала обоим по шопену пенистого пива.
— Александр Александрович, желаете?
— Позвольте.
Куницын отказался. Трое университетских чокнулись кружками и потом опорожнили их разом.
90
Это скоро, г-н пильпирующий тело и живот (нем.)
91
Скоро уже (нем.)
— А! Силы возвращаются, — сказал Ластов. — Aux armes, citoyens [92] !
Враги и сподвижники их стали опять в позицию. Стиснув с решительностью зубы, Куницын, не дождавшись условного "Los!", выпал убийственною секундой. Ластов предвидел удар и, отпарировав его с силой, ответил в свою очередь легкой квартой. Правовед дрался недурно и отбил ее по всем правилам фехтовальной школы. Упало с той и с другой стороны еще несколько ударов. Но в то время как правовед приходил все в больший азарт, и каждый удар его имел явною целью чувствительно поразить противника, этот последний отбивался играючи, словно тросточкой от стаи мух, и если сам наносил иногда удар, то так легко, что Куницын, при всей своей горячности, мог отпарировать его. Около пяти минут уже длилась битва — ни с той, ни с другой стороны не было ни царапины.
92
К оружию, граждане! (фр.)
— Что же вы наконец? — шепнул за спиною Ластова нетерпеливый голос. — Вы забываете, что деретесь за меня.
— Смотрите же, — отвечал тот. — Это за моего секунданта!
И, привскочив на аршин от земли, он ударил сильнейшую приму через голову и затылок противника. Шляпа упала с головы правоведа, и гибкое неприятельское лезвие со свистом проехалось по его спине.
— Ай! — невольно вскрикнул он, поднося к губам левую руку. Он держал ее, в продолжение всего боя, как следует, за спиною, и эспадрон Ластова, хлыстнув его по спине, избороздил и ладонь этой руки его.