Броквен. Город призраков
Шрифт:
— Ух ты ж, ёлки зелёные!
Мы услышали удивленный крик Амабель и увидели вдалеке огромные плющи над ней. Когда Отец успел их вырастить до такого состояния?!
Жозефина тут же сорвалась с места, оставляя Милтона наедине с фотографией. Она резво попрыгала по обломкам домов, спеша на помощь Пруденси. Эйдан тоже резко дернул меня за рукав, и мы побежали за миссис Тайлер. Последнее, что я успела заметить, была светящаяся рамка в руках Милтона.
Уверена, Отец почувствовал наше приближение, поэтому путь к Амабель был нелегким и из-за этого достаточно долгим… Нам приходилось на бегу преодолевать препятствия из скользких ядовитых луж, падающих с неба птиц и быстро вырастающих, брызжущих
Пруденси косо посмотрела сначала на плющи, сжав губы и сглотнув. А затем чуть опустила взгляд на Эрнесса и напрягла грязные кулаки. Она едко произнесла:
— Нечестно играешь, метсавайм[39] хренов.
— Кто тут из нас ещё нечестно играет, леди Пруденси, — он многозначно усмехнулся, улыбаясь во все тридцать два зуба. По-моему, раньше они не были такими острыми… — Напомню: незаконное проникновение на чужую территорию и впоследствии кража важных артефактов, названная «изучением истории Броквена» — приём ещё более подлый и нечестный, чем драка растениями заместо кулаков.
Отец внезапно поднял руки со шпагой. За ним всколыхнулись и плющи. Острыми концами листиков они разорвали рубашку на спине Амабель и полоснули ими по ее лопаткам. Пруденси вскрикнула, сжимая до вмятин трубку и сгибаясь от режущей боли. На лопатках виднелись неаккуратные глубокие царапины, с которых тонкими струями стекала густая синяя кровь. Растекшуюся по асфальту жидкость тотчас слизали последние мертвепризраки — колдуны из Силенту. Темные мантии все так же прикрывали тела и глаза, отчего казалось, что они практически не изменились, только пасти стали широки. Но этот собачий трепет перед Отцом и жажда крови Особенных выдавали наличие мертвесилы с потрохами.
Амабель сморгнула пару слезинок и сжала ткань рубашки на груди. Чувствовалось, что поведение чудовищ кольнуло ее в сердце вдобавок к ранам на спине. А Эрнесс тем временем сравнялся с Пруденси, ухватил ее за пару выбившихся прядей и потянул кверху. Он, довольно щурясь, принялся рассматривать на лице Амабель смазавшуюся тушь и помаду, кровавые ссадины и фиолетовые ушибы…
— Я всегда хотел расправиться с вами намного сильнее, чем с другими Особенными… — шептал гадко Отец, поглаживая большим пальцем царапины на оголенной лопатке.
— Вот это честь, — ухмыльнулась как ни в чем не бывало Амабель, сжимая трубку в руке. — С какой стати?
Эрнесс шумно выдохнул, пуская смешок и поднося указательный палец к щеке.
— Остальные Особенные всего лишь замедляли процесс отравления призраков своим духом и магией…
Но вдруг Отец помрачнел. Улыбка постепенно слезала с его лица, в белых зрачках промелькнули недобрые искры, а яд на щеках стал изредка булькать. Это бульканье напоминало зловещую мелодию.
— Они знали о городе и его истории ровным счетом ничего… — Эрнесс еле слышно зарычал, прожигая Амабель взглядом. — В отличие от вас, Амабель. Вы знали слишком много. И меня это выводит из себя даже сейчас.
— Ну слушай, то, что ты мужлан дурацкий, и так понятно по твоему лицу, — съязвила Пруденси. — Это не такое уж и великое открытие, на мой взг…
— ЗАТКНИ НАКОНЕЦ СВОЮ ВОНЮЧУЮ ПАСТЬ, ПАСКУДА!!! — неожиданно для нас всех выкрикнул Отец, снова поднимая шпагу.
Плющи сильно сжали шею Амабель. Она не успела даже пискнуть
Отец возвысился над Пруденси, опустив голову аж до противного хруста, и вытаращил на неё свои злобные глазища. Он сжал шпагу так, что на рукояти появились вмятины. С уголков искривлённого рта и висков стекал яд, приземляясь на теле Амабель. Плесневелая рана на груди начала покрываться вздутыми венами, что трепыхались от каждого возмущенного вздоха. Зелёный туман около Эрнесса приобретал монструозные очертания, растения оскалились. Эта злость на Амабель прямо переполняла его, её не смогло скрыть фирменное лукавство и легкость. На Пруденси Отец полностью сорвался, не в силах натянуть улыбку вновь, хоть какую. А все из-за того, что она смогла узнать все секреты этого города…
— Ты раскрыла все тайны Броквена! — брызгал слюной Отец, рьяно качая головой в разные стороны. — Его волшебную природу, личности основателей и их настоящие деяния, происхождение главной аномалии… Никто не должен был знать это, понимаешь?! Я тщательно скрывал правду на протяжении многих лет в руинах призрачного Броквена, а затем топил их в мертвесиле, замуровывал растениями и хранил каждую важную деталь прямо под Резиденцией. Это было нужно, чтобы все поколения броквеновцев, а впоследствии и весь мир поверили в мою сказку, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что я — новый Ной[40], чей ковчег — Портал Безрассудия. Но надо же было родиться такому отродью у Пруденси, которое любит совать нос не в свои дела и этим все портить!
Амабель хрипло усмехнулась.
— Ну да, женщины-овны те ещё любопытные штучки…
— Нет бы быть простой серой мышкой, как и все в этом городе, и не задавать лишних вопросов… — продолжал раздражаться Эрнесс. — Но все-таки посягнула на то, что находилось за самой тяжелой и мрачной завесой — на загадки Броквена! Ох, и фильм хотела заснять, и всему миру показать, мол, раскрыть истину… А каким способом несусветным ты все узнала — общение с почвой, храм То Хомы, Боже милостивый! Это приём дешевой ведьмы с окраины, которая кроме шарлатанства ни на что не способна! Ты просто мелкая сошка, возомнившая себя великим историком и мудрецом!
Знаете, такие оскорбления меня нехило бы задели и знатно понизили самооценку, а заодно и заставили бы задуматься об истинном смысле своего существования… Да что уж там меня — каждому были бы неприятны столь резкие высказывания, может даже до слез. Но на лице Амабель не дрогнул ни один мускул, не собралась влага в уголках глаз, не опустились брови… Пруденси словно было начхать на все эти слова с высокой колокольни, ее совершенно не коробил жуткий вид Эрнесса и то, что он стоял прямо над ней. Она просто лежала и потирала окровавленный живот, как на чертовом пляже!