Броквен. Город призраков

Трошина Александра

— Тише, Эйди, тише, — шептала заботливо я, смывая водой кровь со слипшихся прядей и обрабатывая перекисью царапины.

— Эй-эй, огонёк, а ну-ка, давай без слез, — пытался подбодрить Кёртис, забинтовывая исцарапанные руки, — смелые мужчины, носящие имя «Эйдан», не плачут. Выше нос!

Шмыгая от боли, Тайлер судорожно кивнул, а я тем временем уже мазала макушку зеленкой. Мне его было ужасно жалко. Даже жальче, чем себя. Засохшие дорожки крови на лице покрыли чудесные веснушки, а лопнувшие капилляры потушили огонь в выразительных глазах.

— Ты спас Особенных, подставив себя под выстрел самым первым, товарищ Тайлер, — маленькая

улыбочка украсила лицо Телагеи, чьи ладошки поглаживали локти Эйда.

— Звездочка правду молвит, — кивнул Кёртис, хлопая Тайлера по плечам. — Перед Отцом надо такую смелость иметь, чтобы не спрятаться от его лапищ подальше.

Операция по лечению Эйдана была завершена. Глубоко вздохнув, я скрутила бинты, закрутила крышку зеленки и перекиси и отправила средства в аптечку. Я облокотилась о стену, протирая слезящиеся глаза. Облегченно выдохнув, Эйд, точно маленький щеночек, устроился у меня на коленях, сжимая коричневый сарафан и вдыхая запах морской соли. Я принялась гладить его по ранкам на голове. Юнок аккуратно лизал нос Тайлера.

— Кажется, у Отца случилась атака уверенности, — Кёртис также облокотился о стену, забирая руки за голову. Осколок тихонько замерцал на обнаженной груди. — Он хотел убить тебя раньше, чем ты соберёшь Особенных. Очевидно, в этот раз ему не хочется так просто сдаваться.

— Тогда почему он не перешёл к вам, если ваши осколки ярко мерцали? — поинтересовалась я, отпивая уже почти чернеющий чай.

— А зачем ему переходить к нам? — ухмыльнулся Револ. — Наверняка он хотел сначала убить тебя, чтобы устранить единственную надежду на спасение, а потом бы и нас… приструнил, — Керт щелкнул зубами. — Натравил бы свои сопли и также сделал из нас чудовищ. Такой себе исход событий, согласись?

Я сдержанно кивнула.

— Я поражён, что ты смогла дать ему отпор, — сменил тему Кёртис, воодушевленно улыбаясь. — Он почти поразил тебя, а потом в последний момент ты так забабахала. Как твои волны задушили его брехню, а потом… Я такого яркого света никогда не видел.

— О, правда? — я смущенно хихикнула. — Я на самом деле это заклинание от балды придумала.

Тела от удивления выплюнула чай.

— Такие заклинания от какой-то там бубыльды не придумывают! — возразила она. — Это… это прорыв твоего дара, самый рассвет магических сил! Твой разум так настроился на борьбу со злом, что смог воспроизвести собственное заклинание, соб-ствен-но-е!

— Да уж, не мути тут воду, Ирэна, — хохотнул Кёртис. — Ты стала сильней и должна гордиться этим, а ещё развивать магию больше. Тогда и Отца одолеть тебе будет как два пальца… кхм, не при детях. Ты поняла, короче.

Щеки налились кровью. Я не привыкла к похвале от чужих людей.

— И на бубыльду все не скидывай, — фыркнула Тела.

Я допустила смешок, переводя взгляд в окно. Потихоньку начинало пахнуть сыростью прудов.

— Хорошо, Тела. Я и дальше буду стараться.

Вдруг двери в купе отворились, и перешагнула порог проводница, которая встречала нас в начале пути. Чёрные волосы разлохматились, на пухлом лице показались тоненькие нити синих вен, а во взгляде, направленном на меня, кипел неподдельный страх вперемешку с сожалением.

— Вы как, живы тут? — поинтересовалась она глухо.

— Как видите, все в здоровом теле со здоровым духом, — пустил усмешку Кертис, елозя на кровати. — За окно не ругайте, так было необходимо.

— Д-да за окно-то ладно… — сглотнула мисс Папит, а затем

наклонилась ко мне, погладила по руке и начала истерично шептать: — Сожалею, детка… я так тебе сожалею!.. П-после такого он найдёт тебя снова и… ох, Бог знает, в каком состоянии тебя н-найдут живые… Ох, горе, горе!

Тревога вновь начинала подбираться к горлу. От истерического шепота и замогильных холодных поглаживаний мое сердце застучало как у кролика. Я не понимала, что проводница бубнила, какого хрена сожалела и предвидела мою смерть, когда я чуть было не умерла совсем недавно. Зачем все это мне говорить?

— Что вы имеете в виду?.. — настороженно замямлила я, наблюдая за тем, как Кёртис мрачнеет в лице все быстрее.

— Отец убьёт тебя!.. — всхлипнула мисс Папит. — Тот, кто не подчиняется ему, тот, кто не любит его, тот, кто не ценит и тот, кто посмел перечить его действиям — обязательно погибнет!.. Так случилось и с живыми… посмев прогнать его народ и осквернить, броквеновцы потеряли себя И с тобой тоже…

— Проспись, теть, — рыкнул с моих коленей Эйдан, злобно оскалившись.

— Хватит нести бурду, Изабелла Папит, — холодно и презренно произнёс Револ. — Гостлен отправит ваши задницы на Тот Свет, жертвуя собой и городом, а вы ещё и позволяете говорить такое ей в лицо. Вам не стыдно?

Проводница резко чертыхнулась, закашлявшись. Извинившись предо мной и Особенными, она поспешила удалиться из купе. Но призрачное бормотание ее было четко слышно.

— …Мы все потеряли себя… Потеряли, потеряли… Боженька, прости…

Отдаленное эхо и слова напрягали меня. В этих отрывках фраз скрывалась горькая правда.

— Не воспринимай ее слова всерьёз, — Кёртис вывел меня из транса мгновенно, — на грани сумасшествия они все так будут говорить, и не одной тебе. Все будет хорошо.

Юнок, будто понимая его слова, одобрительно заблеял.

— Мы защитим тебя в любом случае, Еленочка, — сказала тихонько Марати, подмигивая.

Вдруг в поезде через мини радио раздался чуть подрагивающий голос машиниста. Он сотряс, кажется, все вагоны:

— Уважаемые пассажиры, Поезд-призрак прибывает на станцию «Лайланд». Стоянка поезда займёт три минуты. Просим не забывать свои вещи и подготовиться к выходу. Спасибо за внимание.

Помимо запаха прудов в нос ударил и запах старины. Явственный и пряный, отдающий книгами и корицей, складками пышных платьев и белилами. Неповторимый и такой желанный для людей, жаждавших отворить створки прошлого. Вдали заиграла музыка. Бетховен и его концерт для скрипок в ре мажоре^[19]. Непринужденная, легкая, бальная. В окне показывались танцующие призраки: дамы в белых париках и богатых платьях из шёлка и мужчины — статные, гордые, облачённые в яркие мундиры и блистательные улыбки и искорки в белых глазах. В танце они проплывали над особняками, поместьями и городскими домами, каменные и кирпичные фасады которых украшали белые и малахитовые скульптуры обнаженных атлантов. В небе, усеянном звёздами, порхали призрачные голубки и бабочки. Слышался топот копыт, шум карет, журчание фонтанов и заманчивые речи мертвых торговцев. Не передать словами, как это было красиво и волшебно. Насколько бы часто я не переживала стресс в призрачном Броквене, он исполнил мою мечту — побывать в прошлом. Настоящем и незаменимом. Даже магия моя трепетала от Лайланда.