Броненосец
Шрифт:
Слободан стоял на тротуаре перед своим офисом. Он курил, дышал свежим воздухом и переминался с ноги на ногу, когда подъехал Лоример.
— Знаешь, у меня слезы наворачиваются, когда я вижу машину в таком состоянии. Она же через неделю сплошь ржавчиной покроется. Смотреть больно.
Действительно, на искалеченном корпусе «тойоты» уже расцветали первые цветки ржавчины.
— Торквил вернулся?
— Ага. Представляешь, он прямо наматывает рабочие часы. Наверно, не меньше полутора кусков за эту неделю огребет. Он просто офигел от всей этой кучи бабла, которую тут зашибает. Знаешь, в чем беда Торквила:
Лоример согласился и подумал, что это самое глубокое замечание из всех, какие он только слышал от Слободана. Они вошли внутрь и застали Торквила за шумным разговором с другими шоферами. Развалившись на двух диванах, они пили чай из больших кружек и дымили сигаретами.
— Если поедешь по А-3, забей на М-25. До Гэтвика не меньше двух с половиной часов.
— Тревор два-девять вчера сорок минут добирался через Уондсворт-Хай-стрит.
— Смертоубийство.
— Кошмар.
— О'кэй. Нет, ты поедешь в Баттерси, Саут-филдз… — предлагал Торквил.
— Тревор один-пять может тебя на зады Гэтвика подбросить от окраины Райгейта.
— Нет. Слушай, потом в Нью-Молден, но объезжай стороной Чессингтон, а потом срезай… — Торквил обернулся и заметил Лоримера. — О, привет. Лобби говорил, что ты заскочишь. Может, перекусим вместе?
Из контрольного помещения просунул голову Фил Бизли и знаком поманил Лоримера. Когда тот подошел, Фил понизил голос:
— Все сделано.
— Что сделано?
— Прошлой ночью. Взял с собой парочку корешей. Хорошенько выбили пыль из этой тачки.
Лоример ощутил тревожную дрожь, он был почти в ужасе при мысли о том, что натворил. Он никогда раньше не «заказывал» подобных актов жестокости по отношению к кому-либо и вот теперь ощущал нечто такое — вроде утраты невинности. Но не надо забывать — ведь Ринтаул чуть не убил его.
— Вот тебе подарочек, — сказал Бизли, вынув что-то из кармана и зажав в ладонь Лоримеру. — Маленький сувенир.
Лоример разжал пальцы и увидел хромированную трехконечную звезду, заключенную в круг. Фирменный значок компании «Мерседес-Бенц».
— Я оторвал ее от капота, а потом мы ее отделали кувалдами и клепальными молотками.
Лоример нервно сглотнул.
— Но у Ринтаула — БМВ. Я же тебе говорил.
— Нет, ты сказал — «мерс». Точно, я помню. Да потом, мы и не видели там никакого БМВ.
Лоример медленно кивнул, переваривая новость.
— Ладно, Фил, не переживай. Хорошая работа. Думаю, это покрывает тот займ.
— Ты настоящий джентльмен, Майло. Лобби будет рад.
— С тобой все в порядке? — спросил Торквил. Они уже шли по улице, направляясь в кафе «Филмер». — Выглядишь неважно. Измочаленный какой-то. Все еще плохо спишь?
— Плохой сон — последняя из моих бед, — ответил Лоример.
В «Филмере» (классическая британская кафешка № 11) царили суматоха и духота, по затвердевшим оконным стеклам струились капельки влаги. Кастрюли и сковородки, ворчавшие на большой печи в глубине зала, испускали пар и чад, и общую дымную атмосферу этого заведения усугублял сизый туман от смрадного сигаретного дыма. Кафе принадлежало супружеской паре из Гибралтара, поэтому повсюду красовался юнион-джек [26] . Флаги болтались вместо занавесок на окнах, драпировали портрет Уинстона Черчилля на задней стене, маленькие юнион-джеки трепыхались среди баночек с приправами и бутылочек с соусами посреди каждого столика, а персонал был выряжен в блестящие клеенчатые фартуки расцветки юнион-джека. Торквил снял куртку и повесил ее на спинку стула. Лоример заметил, что на нем свитер и вельветовые штаны, галстука нет, зато выросла щетина. Торквил заказал бекон, сосиски, яйца, бобы и жареную картошку с нарезанным белым хлебом в придачу. Лоример попросил стакан молока: в последние дни он что-то совсем потерял аппетит.
26
Государственный флаг Соединенного Королевства.
— Как, по-твоему, что это значит? — спросил Лоример, протянув Торквилу полученное с сегодняшней утренней почтой приглашение.
— «Леди Саймон Шерифмур, — прочел Торквил. — Домашняя вечеринка для Тоби и Амабель»… А ты уверен, что это тебе адресовано?
— Здесь же наверху мое имя проставлено, Торквил.
— Наверное, мое достанется этой суке Бинни. Черт. Дьявол! А с какой стати он тебя приглашает? Ты с ним встречался?
— Один раз.
— Должно быть, произвел неизгладимое впечатление. Большая честь.
— Ума не приложу, в чем тут дело.
— У него чудесный дом в Кенсингтоне… — Тут Торквил нахмурился, как будто самое понятие «дом» вселяло в него тревогу. Он надулся, потом поджал губы, высыпал горку соли на стол и начал тыкать в нее указательным пальцем.
— Что-нибудь приходит в голову? — подтолкнул его вопросом Лоример.
Торквил облизал соленый палец.
— Надеюсь, ты на меня не обидишься, Лоример, но я хочу перебраться к Слободану.
— Да нет, что мне обижаться. Все отлично. Когда?
— Понимаешь, мне так проще с ночной сменой. Гораздо удобнее. Я только не хочу, чтоб ты думал…
— Здорово придумано.
— Ну, то есть, если б ты хотел, чтобы я у тебя остался, я бы и не подумал переезжать. Мне бы не хотелось…
— Да нет, так будет гораздо разумнее.
— Ну и замечательно, — просиял Торквил, видимо, с огромным облегчением. — Ты хоть представляешь, сколько я денег на этой неделе заработаю? Ну, если почаще в аэропорт буду ездить да ночных часов побольше наберу, мне два куска светят, а то и больше. Фил Бизли обещал мне раздобыть каких-то таблеток, чтобы подольше не спать.
Он еще долго с удивлением рассуждал о том, как ему повезло, и о том, что всем этим он обязан Лоримеру. Бинни получит свои деньги, говорил он, даже учитывая все текущие траты, какие у него сейчас возникают, с наличными в кармане, — может, и тысячу фунтов в неделю, легко.
— Налогов практически не платишь, — говорил он. — Просто декларируешь, скажем, десятую часть заработка, а рядом записываешь все свои расходы — топливо, страховку. Да у меня и времени нет что-то тратить. Никогда столько не перепадало. Никогда в жизни не держал столько живых денег в руках.