Броненосец
Шрифт:
— Рыбное хозяйство, — произнесла она с таким ужасом, словно речь шла о живодерне, о детском борделе или о фабрике с вредным воздухом, где работников изнуряют мучительным трудом.
— Звучит забавно! — Лоример деланно хихикнул. — Может, и тебе будет интересно.
Барбуда запрокинула голову к небу, и Лоример в свете фонаря увидел, что по щекам у нее катятся слезы.
— Что же я скажу своим друзьям? Что они подумают?
Вопрос, по-видимому, был не риторический, и Лоример ответил:
— Если они станут хуже о тебе думать только из-за того, что твоя мать владеет рыбным хозяйством, значит, это не настоящие друзья.
—
— Но в этом же нет ничего плохого. Наоборот, рыбное хозяйство может оказаться очень успешным предприятием.
— А я не хочу быть дочерью владелицы рыбного хозяйства, — отчаянным голосом проговорила, почти проскулила Барбуда. — Не хочу, не могу. И не буду.
Лоримеру было знакомо подобное чувство: он понимал, что в его основе лежит нежелание надевать личину, навязываемую тебе извне, — хотя и не находил в душе сочувствия к этой вздорной девчонке.
— Но послушай, ведь они же знают, что она торгует лесами, значит, наверняка…
— Ничего они не знают. А вот если она переедет в Гилдфорд, тогда наверняка узнают.
— Какое-то время всем нам кажется, что такие вещи имеют значение, но потом…
— Это вы во всем виноваты. — Барбуда вытерла слезы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Она это сделала из-за вас. Если бы вы не появились в ее жизни, она бы никогда не стала покупать рыбное хозяйство.
— А мне кажется — стала бы. Но все равно, послушай, Барбуда — или Анжелика, как тебе больше нравится…
— Это вы во всем виноваты! — повторила она упрямым тихим голосом. — И я убью вас. Когда-нибудь я убью вас.
Она развернулась и стремительно убежала обратно в дом.
В таком случае, детка, тебе придется встать в очередь, подумал Лоример с некоторой горечью и вздохнул. Он начал уставать от этой роли всеобщего козла отпущения; он терял остатки терпения: если жизнь над ним не смилуется, он, скорее всего, сломается.
Проезжая мимо магазина «Шоппа-Сава», Лоример заметил четыре пожарных машины и небольшую толпу зевак. Паркуясь поблизости, Лоример увидел, что из-за здания поднимаются прерывистые клубы дыма и пара, и перешел улицу узнать, что же тут произошло. Он вгляделся поверх чужих голов в почерневшие зеркальные двери. Пожарные, напоминавшие в своих дыхательных аппаратах водолазов-глубоководников, расхаживали с ленивым видом, потягивая минеральную воду из двухлитровых бутылок, — и Лоример заключил, что худшее уже позади. Полицейский сказал ему, что здесь случился страшный пожар и практически все сгорело. Лоример послонялся вокруг еще несколько минут, потом пошел обратно к машине и вдруг, пару секунд спустя, понял, что идет следом за человеком, в котором угадывалось что-то смутно знакомое: мужчина в голубых джинсах и рыжеватой, дорогой с виду, замшевой куртке. Лоример юркнул за дверь какого-то магазинчика и продолжил украдкой наблюдать за удалявшейся фигурой. Наверное, так ведут себя тайные агенты, — спросил он себя не без горечи, — люди, от которых служба требует ежеминутной бдительности? Забудь о легкомысленных прогулках по своему же родному quartier [30] своего же родного города, будь всегда начеку, будь всегда настороже, как…
30
Район (фр.).
Он наблюдал, как тот человек — а это был Кеннет Ринтаул — садится в свой блестящий «БМВ» последней модели. Наверняка он шнырял вокруг дома № 11, вынюхивал что-то, хотел застать его врасплох. Не большое телесное увечье в воскресный денек — как раз то, что надо. Лоример подождал, пока Ринтаул отъедет, а потом с опаской направился к своему ржавому корыту. Когда он отпирал дверцу, заверещал мобильник. Это звонил Слободан.
— Привет, Майло. Ты случайно не знаешь, где Торки?
— Нет. А что?
— Ну, он в субботу поехал домой — уладить кое-какие делишки с адвокатом, да так и не вернулся. Я ему обед приготовил, а он массу работы упустил. Я уж подумал: вдруг он у тебя объявился?
— Нет, не объявлялся. А ты домой ему пытался звонить?
— Да там только автоответчик. Ты не знаешь, придет он в понедельник утром, а?
— Слободан, я же не сторож Торквилу.
— Верно, верно. Я просто подумал: может, ты в курсе. Ладно. Увидимся завтра. В три.
Лоример совсем забыл.
— Ах да, точно.
— Жаль беднягу отца, да? Но все-таки у него была отличная…
Лоример прервал брата, не дав ему закончить фразу:
— До завтра.
— Пока, Майло.
Лоример вошел наконец в свой дом и, проходя по холлу к лестнице, услышал короткий резкий лай за дверью леди Хейг. Юпитер всегда был тишайшим псом, но Лоример истолковал такое исключительное поведение просто как дружеское собачье приветствие.
Глава восемнадцатая
Понедельник, размышлял Лоример, начался не лучшим образом: ночью кто-то украл его машину. В рассветных сумерках он стоял у пустого места на мостовой, где накануне припарковал ее, и спрашивал себя, какому несчастному болвану, какому безмозглому воришке понадобилось красть машину, которая хватила явно смертельную дозу коррозии? Ну и ладно, черт с ней, рассудил он, по крайней мере, она застрахована, — и зашагал сквозь угрюмую утреннюю серость к станции метро «Виктория-Стейшн».
Он сидел в душном, битком набитом вагоне рядом с другими пассажирами, стараясь не поддаваться раздражению и не обращать внимания на тонкую, пронзительную нотку неясной тревоги, которая начинала досаждать ему, как звон в ушах. Вдобавок он уже чувствовал, что ему не хватает машины: сегодня она бы ему очень пригодилась, чтобы проделать по городу большое расстояние до Патни, где должны были состояться похороны. Ладно, это всего лишь автомобиль, говорил он себе, просто транспортное средство — и к тому же весьма неприглядное. Существуют же и другие способы переместить свою персону из пункта А в пункт Б: если вспомнить обо всех несправедливостях, какие творятся в мире, он, можно считать, дешево отделался.
Поезда метро, мчась под лабиринтом городских улиц, так быстро довезли его до места работы, что он оказался там на пятнадцать минут раньше назначенной встречи с Хоггом. Он уже собирался подняться по лестнице, как вдруг увидел на площадке Торквила — тот был в костюме и галстуке, со стопкой папок под мышкой. Торквил с видом заговорщика сделал ему знак выйти обратно и вскоре присоединился к нему на тротуаре. Они пошли по улице, и Торквил рассеянно подзывал такси — причем занятые, как будто по властному мановению его руки каждый водитель должен был мгновенно высадить своих пассажиров.