Бронзовый топор

Головин Владимир Андреевич

Слушая Чала, Свирк увидел стоящую за ним Руму, решил, что это дух. Прекрасное видение потрясло его не меньше, чем приговор.

— Кто это? — спросил он, указывая на девушку. Чал взял Руму за плечо, вывел вперед.

— Она с того берега Реки. Рума из рода Ястреба. Там тоже живут ланны.

Чувство горького сожаления овладело Свирком. Не было больше ни страха, ни злобы — все осталось позади. А что впереди?.. И откуда она взялась…

Увидев на шее Румы пластинку, он потребовал:

— Пусть Аста вернет мне родовой амулет.

— Он у Румы,

видишь? Она станет родовым вождем новых Ястребов.

— Я вождь, я, я! — закричал Свирк и, с перекошенным лицом подскочив к Руме, хотел сорвать с нее амулет. Она сплела пальцы и нанесла ему удар в грудь, Свирк пошатнулся, попятился, не удержался на ногах и сел. Это рассмешило ланнов.

— Сначала убей волков и тигра, потом нападай на лесную девчонку! — раздался голос из толпы.

Свирк вскочил и снова обратился к Чалу:

— Дайте мне собаку.

— Нет.

Свирк наклонил голову, словно соображая, что еще потребовать на прощанье. Кто-то предложил:

— Пусть возьмет сторожевых собак!

Снова раздался смех. Свирк поднял голову, крикнул:

— Дайте мне мяса!

— Нет! — хором ответили ланны.

— Дайте мне рыбы!

— Нет!

Свирку словно доставляло удовольствие слышать эти дружные отказы, он чувствовал, что терпение ланнов кончается, но не мог остановиться.

— Дайте мне новые оленьи шкуры!

— Нет!

— Дайте мне желудей!

— Нет!

— Дайте мне лесную девушку!

— Нет! Нет! Нет!

Хромой изможденный старик положил перед ним копье, дротик, острогу с наконечником из лосиного рога, топор. Свирк стал придирчиво осматривать их, уверенный, что хорошего оружия ему не дадут. Но придраться было не к чему, эти предметы были сделаны настоящими мастерами. Подошла Аста, молча поставила перед ним сумку, сплетенную из луба, с различными орудиями и кусками необработанного кремня. Свирк обрадовался, но виду не подал. Стал перебирать орудия и снова заметался, как летучая мышь под сводом пещеры…

— Нет сверла! — возмущенно воскликнул он. — Чем я буду делать отверстия в клыках волков и тигра?

Под общий смех одна из девушек положила в сумку кремневое сверло с костяной ручкой.

С завистью и болью Свирк посмотрел исподлобья в последний раз на Руму, бросил презрительно-гневный взгляд на соплеменников и, взяв сумку и оружие, пошел на север.

Глава пятая

Дары Румы

Ланны дружно заготавливали дрова на зиму. Стволы с корневищами перерубали на два-три бревна. Часть дров сплавлялась по воде вдоль берега, так доплыл и плот, на котором прибыла к ланнам лесная девушка. Увидев его, Чал вспомнил вчерашнее утро, спросил, как плот пересек Реку. Рума ответила, что неподалеку от берега ей удалось загарпунить крупную рыбу, та пошла вглубь, потащив за собой плот. Жалко было упускать добычу, а весло сломалось…

До каменистого мыса, где был последний привал, дровосеки не дошли, но несколько ланнов с вершины холма разглядели там костер. Зажечь его мог только Свирк. В следующий вечер костер не горел, и ланны решили, что изгнанник отправился дальше на север или погиб. И больше о нем не вспоминали.

Ланны обращались с Румой мягко, охотно вступали с ней в разговор, но к тяжелой работе не допускали, давая понять, что ее место среди детей, которые с муравьиной серьезностью таскали в пещеру сучья и щепки. Затаив обиду, она перетащила большую вязанку хвороста и весь день ходила по пещерам, осматривая жилища ланнов, их орудия, посуду, украшения.

Часть жилых пещер состояла из двух-трех ярусов, наверх вели аккуратные ступени. Вдоль ручья с обеих сторон до самого южного прохода тянулись ровные дорожки. Чувствовалось, что не одно поколение ланнов наводило порядок в этом общежитии.

На многих стенах красными и черными красками были нарисованы различные животные. Чаще всего изображали туров и зубров. Особенно внимательно Рума рассматривала двух идущих мамонтов. Слой пыли и копоти покрывал рисунок, в пещере стоял полумрак. Она что-то шептала мамонтам, как живым. Тихо, почти шепотом спела песню охоты: «Мясо есть, сало есть, шкуры есть! Мы сильные охотники, мы ловкие охотники, мы мясо принесли, мы сало принесли, мы шкуры принесли! Гори, огонь! Мясо есть, сало есть, шкуры есть!»

Соплеменники Румы на том берегу Реки после удачной охоты тоже изображали на стенах пещер животных. Иногда кто-нибудь рисовал редкого, особенно крупного зверя, которого увидел случайно. Рисунки помогали рассказчикам и слушателям воссоздавать события, опыт одного охотника или отряда становился достоянием всего племени.

У южного прохода девушка долго глядела на двуглавую гору, которая словно висела в воздухе, отсеченная от поверхности Моря, и, сжимая в руке костяную пластинку, плакала. Расчувствовавшись, она всхлипывала еще долго.

Только вечером у костра высохли ее слезы. Рума с интересом наблюдала, как женщины делали посуду: обмазывали глиной комок из травы, обжигали. Увидев в стороне небольшую корзину с круглым дном, подняла ее, подсела к груде сырой глины. Затем она обмазала корзину снаружи, долго приглаживала, выравнивала поверхность костяным скребком и, начертив заостренной палочкой нехитрый узор, поставила свое изделие в огонь. Прутья выгорели. Стройный, гладкий, тонкостенный сосуд, изготовленный Румой, вызвал восхищение самых опытных мастериц.

Это был первый подарок лесной девушки племени.

Ланны задавали Руме множество вопросов, но она отвечала сдержанно, неохотно — язык хозяев был для нее в какой-то мере чужим, ее речь тоже не всегда понимали, тем более, что отдельные слова звучали для них непривычно, вызывая беззлобный смех. Проще было с детьми — с ними она нашла общий, дополненный мимикой и жестами, веселый язык. Малыши и стали ее первыми неразлучными друзьями. Эта дружба особенно окрепла после того, как она подарила им новую игрушку — лук и стрелы. Короткие, тупые прутья летали по всей пещере, какое-то время даже взрослых забавляла эта игра.