Брошенная
Шрифт:
Она ткнула пальцем в сестру, и та просто покатилась со смеху. Гарик с удовольствием вторил ей. Юрка улыбнулся:
— А я думал, взрослые смеются только над детьми. — И, видимо, вспомнив слова бабушки в ответ на его такой же беспричинный хохот, сказал: — Смех без причины — признак дурачины.
— Юра, — всполошилась Марина, — ты забываешься!
— Ладно, — махнула рукой Вика, — видимо, панибратство что у взрослых, что у детей приводит к одним и тем же результатам. Стоит ли винить детей, если они наше зеркало?
— Ты мудреешь прямо на глазах, — подивилась Марина.
— С кем поведешься…
— Я мудрею, ты мудреешь, он мудреет. Хорошо бы это было прямо пропорционально счастью.
— Я сказала, что ты мне теперешняя нравишься, — заметила Вика, — но все же, думаю, философия — это не твое призвание.
— Понятно, я становлюсь занудой, — вздохнула Марина.
В ответ на это Гарик ее успокоил:
— Не расстраивайся, мы с Витуськой все равно тебя не бросим.
А та согласилась:
— Если у сестры крышу сносит, что же, отказываться от нее из-за этого?
— Злые вы, уйду я от вас, — сказала Марина.
Они доели обед и вышли из кафе.
— Какая у нас программа? — поинтересовалась Марина.
— Я бы слегка полежал на спине, — сказал Гарик и широко зевнул.
— Я тоже, — поддержала его Вика. — В такую жару на пляже нечего делать.
— Это что же получается? — возмутился Юрка. — Опять тихий час?!
— Если ты согласишься сидеть на веранде и собирать пазл, — предложила Марина; — никто не станет загонять тебя в постель.
Надо сказать, выбор у мальчишки не был слишком большим.
А взрослые воспользовались моментом и хорошо выспались, после чего остаток дня прошел под девизом: «Все для Ковалева-младшего!» С оговоркой, что в половине десятого он без возражений отправится спать.
Последнее обстоятельство для наследного принца слегка омрачило первое, зато впервые взрослые принимали участие во всех развлечениях, какие только желал Юрка.
Полетали даже на вертолете, который запустили в дело предприимчивые авиаторы. Старенький вертолет превратили в аттракцион, к которому все время стояла очередь, несмотря на довольно дорогие билеты.
— А все говорят, что у нас зарплаты маленькие, — пробурчала удивленная Марина.
Потом поужинали плотно, а в десять вечера все же решили устроить еще дополнительный взрослый банкет и опять накупили продуктов. Гарик из винного отдела вернулся с кучей бутылок.
— Куда столько? — спросила Вика.
— Оттянемся по полной программе, — не смутился тот, но подумал и пояснил: — Будем считать, что у нас с тобой сегодня помолвка, ладушки? Может, ты думаешь, что я злоупотребляю спиртным? Ошибаешься, малыш, разве что на отдыхе, да когда рядом любимая женщина.
— И часто у тебя так бывает?
— Впервые, — неожиданно серьезно ответил он.
— Пить будете, — понимающе протянул Юрка.
— А ты завидуешь? — вопросом на вопрос ответила Вика.
— Очень нужно! Пробовал я вашу водку. Такая гадость!
— Когда это ты пробовал? — испугалась Марина.
— На Новый год. Вы тогда все спали, а я пописать вышел. Не бойся, я ее выплюнул. Мне не понравилось.
Марина облегченно вздохнула.
В десять часов Юрка уже спал, не столько по причине договоренности, сколько от обилия впечатлений, так что Вика, Гарик и Марина спокойно сидели на веранде домика вокруг легкого плетеного стола. Свет от высокого фонаря с галогеновой лампой падал прямо на стол, и его оранжевое свечение, проникающее сквозь ветки чуть колышущихся деревьев, напоминало пламя огромной свечи и оттого создавало некий интимный настрой.
Вика захотела пить джин с тоником, Марина — традиционное шампанское, Гарик — водку «Улугбек».
— Клуб по интересам, — хмыкнул он.
Только успели разлить — каждому свое — по стаканам, как из кустов перед домиком раздался знакомый голос:
— А четвертым возьмете?
— Заходите к нам на огонек, — пропел Гарик и добавил: — Как не взять такого орла?
Вика взглянула на подчеркнуто равнодушное лицо сестры и шепнула ей на ухо:
— По твою душу?
Но Марина лишь пожала плечами.
Под ногами пришедшего чуть скрипнули деревянные ступени, которые скрипели и хрустели даже под Юркой, в то время как в Нестеренко было не меньше восьмидесяти килограммов, а двигался он легко и бесшумно.
— Ты к нам направлялся или так, мимо проходил? — опять проговорил Гарик; он считал, что гостеприимность проявят женщины, но они молчали, словно сговорившись.
— Я шел к вам, подозревая, что в кино и на танцы вы не пойдете.
— Почему это? — сварливо поинтересовалась Марина.
— А что бы я тогда стал делать с этим? — Он показал ей объемистый пакет. — Вы, конечно, женщина строгая, но, думаю, не безжалостная?
— Вы принесли мне финансовые документы? — продолжала прикалываться Марина.
Он вздохнул и оглядел всех.
— Придется открывать секрет. Сегодня днем при попытке вручить взятку главному бухгалтеру был принародно наказан с последним предупреждением. Потому пришел бить тебе челом, боярин, — защити! Не погуби мою молодую жизнь, поведай боярыне о чистоте моих намерений!
— А ты рассказывал, что директор базы — человек немногословный, — заметила Гарику Вика. — А он, видал, как говорит, будто реченька журчит. Куда там Цицерону!
— Садись, Иван Витольдович, ежели ты человек рисковый, почувствуй, в какой атмосфере я существую. Ты вон только голову приподнял, а тебя уже по уху — шварк! Знакомься, — это Виктория, сестра Марины. И как урожденная Меньшова зубаста и кусаста.
Марина, не выдержав, улыбнулась:
— Ну и словечко ты вымолвил — кусаста! Нет такого в русском языке.