Бросок на Альбион
Шрифт:
Отсюда, из страны фьордов, жестким веером расходилась по странам Европы, Азии, Африки, Америки волна войн. Здесь же бил неповторимо чудесный источник поэтического вдохновения, источник мыслей, чувств, звуков…
Счастлив славой, вывелТы струг с красным грузом,Вез казну златую,Харальд князь из Гардов.Ветер клонил студеныйКоней рой. В СигтунуПо свирепым тропамВыдр спешил ты, княже.Сказал вису Валгард с Поля, скальд, когда корабли Харальда,
ЧУДО ОЛАВА СВЯТОГО. МАГНУС ДОБРЫЙ
«Мятежи, вызываемые брюхом, есть изо всех наихудшие».
«Тот, кто дарует жизнь врагу, пораженному силой, побежденному и ищущему защиты, разве не заслуживает счастья?»
Магнус сын Олава Святого был серьезным соперником Харальда в борьбе за власть. По многим причинам.
Он начал свой нелегкий поход к власти, как и несколько лет спустя его будущий соперник, из Альдейгьюборга в 1035 году, из того же дома, гостеприимного для норвежцев. К этому времени положение дел в Норвегии резко изменилось. Бонды, сражавшиеся в битве при Стикластадире против Олава конунга за свою свободу, победив, получили в конунги Свейна сына Кнута Могучего и Альфивы. Бонды были рады. Теперь их никто не будет притеснять, навязывать христианство, облагать налогами, требовать в войско конунга молодых парней. Так думали радостные бонды… до первых законов нового повелителя, а, вернее сказать, его матери Альфивы, по сути дела правившей Норвегией из-за малолетства сына.
Альфива, женщина суровая, распоряжалась страной и ее народом как своей собственностью при полном попустительстве и даже поддержке Кнута Датского, уже старого, больного, не решавшегося покидать Англию даже по важным государственным делам. Когда-то бондам не понравилась жесткая политика Олава, пытавшегося крепкой рукой объединить страну. Теперь многие бонды да и другие слои населения поняли, что Кнут Могучий их попросту говоря одурачил, обхитрил, раздувая всеми силами пожар распри, поддерживая словом и делом тех, кто привел страну Норвегию и ее лучших воинов на поле при Стикластадире. Конунг Дании оказался единственным победителем в той битве, хотя его воинов сражалось против Олава совсем мало. Так загребают жар чужими руками хитрые люди. Иногда, правда, таких людей называют почему-то мудрыми.
Так же обманываются доверчивые люди.
Уже через несколько месяцев после прихода к власти Свейна народ Норвегии понял свою ошибку. Она была несмертельной для сильного народа. У сильных народов есть такая черта: ошибаться и, ошибаясь, искать верные решения самых путанных задач. Конечно же, куда проще, легче и безболезненнее учиться на чужих ошибках. Но такое даже в истории самых жизнеспособных народов случалось крайне редко. Хоть бы на своих ошибках поучиться – и то польза превеликая.
Норвежцы ошибку свою поняли. И заговорили они о чудесах Олава, назвали погибшего конунга Святым. В сагах и преданиях приводится много чудес, которые начались сразу же после битвы, когда его кровь излечила рану Турира Собаки, одного из самых непримиримых врагов конунга. Много-много было зафиксировано чудес – нельзя сомневаться в их истинности, нельзя со скептической миной грубого материалиста-наукообраза отвергать все, бережно собранное и сохраненное памятью народа, душою народа, хотя бы потому, что люди не так глупы, как это может показаться на первый взгляд.
И бонды, и простые
Начиналось, как всегда в подобных случаях, с малого. Но уже через три года норвежцы осмелели, вновь почувствовали силу. Даже Кальв сын Арне, один из самых яростных противников Олава Святого, теперь в открытую отказывался исполнять приказания конунга Свейна…
Это знали Ярицлейв и Магнус. Знали они и о том, что держава Кнута Могучего, больного, может в любую минуту рассыпаться, как только не станет ее основателя и создателя – Кнута Датского.
Магнус прибыл в Швецию, в Сигтуну. Астрид, бывшая жена Олава, теперь жена конунга Швеции Эмунда, поддержала пасынка, страстным словом и напором, авторитетом убедила знатных людей и воинов участвовать в походе Магнуса в Норвегию. Не всех убедила. Но… повезло тем, кто, забыв неудачу Олава Святого, пошли за его сыном!
Конунг Свейн, узнав о приготовлениях Магнуса, так и не смог собрать войско для войны с ним. Со своей небольшой дружиной, состоявшей полностью из датчан, он не решился давать сражения и покинул Норвегию, уплыл в Данию к брату Хардакнуту.
Сыновья Кнута Могучего могучими уже не были – так природа порешила, а с ней не поспоришь. Братья поделили между собой Данию, даже не помышляя о большем.
И той же осенью пришла для них грустная весть из Англии о смерти повелителя Датской Державы. А еще через несколько месяцев умер Свейн сын Альфивы. То ли болезни погубили его, молодого, то ли тоска по отцу.
Для Хардакнута настали тяжелые времена. В Англии был провозглашен конунгом Харальд сын Кнута. Он не вмешивался в дела брата, своих проблем хватало: англичанам надоели чужеземные повелители, они стали проявлять строптивость.
Магнус тем временем быстро приобрел уважение у норвежцев, собрал ополчение. Хардакнут сын Кнута тоже собрал свое войско. Решающее сражение между ними должно было состояться в долине реки Эльв.
Норвежцы и датчане прибыли на место предстоящей битвы. Сильные, много повидавшие на своем веку воины. Опытные в делах мирных и военных лендрманы, военачальники. И два совсем юных конунга. Не так давно вышли они из детского возраста со всеми его играми. О, детство! У будущих конунгов оно сложилось по-разному, но и тот, и другой еще три-четыре года назад даже не догадывались, как много проблем им придется скоро решать, как много людей будут кружиться вокруг них с подсказками и советами, просьбами и предложениями… Войска построились в боевом порядке на большом поле у реки Эльв, осталось только дать приказ и начать битву. В эти томительные минуты и Хардакнут, и Магнус убедились, как трудно быть взрослыми, как странен и нелогичен и даже смешон мир взрослых.
Войска стояли, готовые к битве. Сверкали наконечники копий, мечи, горели глаза воинов, – надо биться.
Но еще ранним утром началась и до сих пор не была окончена не совсем понятная для чистых детских умов игра в переговоры. Датские лендрманы посылали своих людей в войско норвежское, норвежские – в датское. И те, и другие послы первым делом старались отыскать в стане противника близких и родных (сделать это было нетрудно!), обменивались на глазах у всех добрыми приветствиями, подходили к конунгам и… пытались их, меньше всего повинных в разгоревшейся войне, примирить. Хардакнут и Магнус внимательно слушали послов, удивлялись странностям взрослой жизни, войска стояли молчаливо на поле боя, солнце гуляло по небу, конунги думали. Наконец Магнус сказал: