Будь моей ведьмой
Шрифт:
— Волчара, — не хотели некоторые быть повежливее, — я волкодавов на охоту отправил, вернутся с добычей — с тобой, Лисой и Котом поделятся. Коняке не давай, вредно ему это. Книженция, ты наказана, остаешься здесь, — а после мне ласково так: — Все, Ритусик, идем домой.
Откровенно говоря, после всего сказанного я на него была очень зла.
— Сашшшенька, — стараюсь не сорваться на ругань, — а можно вышесказанное повторить, но теперь более вежливо и не пытаясь оскорбить всех и вся, а?!
Кощей-младший, с чуть растрепанными волосами, злющими синими глазами и заметно помятый, подошел ко мне, склонился и выдохнул:
— Ритусь, не могу я. Не могу, ясно? Меня бесит необходимость проявлять заботу о ком-либо помимо тебя. И я бы забрал тебя и умотал до утра, но вот этот перьевой комок, — мне указали на Рябу, — на грани подыхания, у коровы — морда печальная, лебединая стая — унылая, книга — наглая, гусь достал, коняка твоя планирует либо сожрать кого, либо копыта отбросить. А я…
— Сволочь, но заботливая, — вставила книга. — Ритусь, забирай уже своего сказочного злодея, он уставший, голодный, вымотанный и невыспавшийся. Это ты у вампиров прикорнула, а Сашенька, он так и не прилег, вот и злой уже.
И Стужев, который явно хотел еще много чего сказать, весь как-то набрал воздуха, потом выдохнул и честно сказал:
— Очень устал, правда.
Ругаться я в тот же миг передумала, обняла его и сказала:
— Давай я нас перенесу.
— Не сможешь, — наклонился и нежно в кончик носа поцеловал. — Тебе Яга Руслана перекрыла любые перемещения вне Терры. Не переживай, справлюсь. Сейчас только урага…
— А заперт он, — торопливо вставила книга, — из печи-то никак не выбраться.
— Точно? — хмуро спросил Саша.
— Точно-точно, — беззастенчиво соврала Ядвига. — Доброй ноченьки вам, снов сладких, грез яр…
Расслышать, чего она там еще сказала, не удалось — яркий зеленый свет, рука Стужева, крепко обхватившая мою талию, и нас унесло. Домой.
— Я с Илюрой-воеводой переговорил, он поддержит. В принципе, они завтра до столицы дойдут, а мы сразу туда перенесемся.
Саша говорил быстро, отрывисто, так же быстро ел. В нашем доме было на редкость много… привидений. Они чинили ворота, поливали траву и сеяли новую, ремонтировали двери, вставляли выбитые окна. Генри и Иван сновали с кухни, в которой на скорую руку приготовили ужин, в спальню, где порядок наводили. А Саша ел, и глядя на то, как сидит, чуть ссутулившись, я сразу поняла, насколько он устал.
— Рит, — остановился, на меня внимательно посмотрел, — тебя сильно вся эта ситуация напрягает, да?
— Какая? — не поняла я.
— То что ты… в водовороте всех этих событий оказалась, что темные напали, а меня не было. — Он глаза отвел. — Ответственность эта с избушкой…
Сжал зубы, так, что желваки ходуном заходили.
— Саш, — я протянула руку, коснулась его напряженной ладони, — честно и откровенно, в данный момент я переживаю только из-за того, что ты уставший и, кажется, на пределе. А когда темные напали, я за тебя очень испугалась.
Недоверчивый взгляд, внимательный такой, напряженный, я спокойно посмотрела в ответ.
— И ругаться не будешь? — осторожно спросил он.
— Буду! — выдохнула я и затем тихо добавила: — Но завтра, а сейчас давай доедай — и спать.
Странное дело, стоило мне сказать последнее слово, как на лице Стужева заиграла такая предвкушающая улыбка. Очень предвкушающая и выразительная.
— Саш, ты устал, — напомнила некоторым.
— Ритусь, не настолько, — сообщила няшка озабоченная и добавила: — К тому же супружеский долг обязывает, опять же ты мне по всем кредитам должна, так что…
И мне улыбнулись. Провокационно очень.
Положив вилку на стол, рядом с ней уместила и нож, все равно я уже наелась, к тому же стейк быстрого приготовления — не та еда, которую хочется на ночь, точнее даже, на ее окончание, а у нас, как выяснилось, по местному времени уже пять утра. И, решительно поднявшись, решительно сказала:
— Я — спать. Выплаты по кредитам приостанавливаются вследствие форс-мажорных обстоятельств.
Глянув в мою тарелку, Саша встревоженно произнес:
— Ты почти ничего не съела.
— Я ела пирожки с молоком, меня печка кормила, — честно призналась. — И да, я в душ первая.
Просто мы с братом раньше постоянно за душ ссорились. Так что я решила сразу приоритеты расставить. А поднимаясь по лестнице, с трудом поборола желание позвонить маме. Позвонила бы, но пять утра — не то время, в которое ждут звонка.
— Леди Маргарита, вам помочь? — участливо спросил Генри.
— Нет, сама дойду, спасибо, — пробормотала я.
Дошла. В спальне уже было чисто, на окнах, правда, цветов не осталось, но это неудивительно, учитывая имевшую место оборону Кощеевого дома.
Скинув сарафан и рубашку, завернулась в полотенце, вошла в ванную и обнаружила засаду — душа не было. То есть вот огромное с мини-бассейн джакузи было, а душа не было! Это вообще как называется?!
— Ритусь, — снимающий майку Стужев обнаружился торопливо входящим в спальню, — я тут подумал, ты же у меня без зубной щетки даже.
Молча и выразительно смотрю на полочку, где сияет розовенькая щетка, на батарейках даже.
— И без шампуня и всякой мелочи, — продолжает муж, расстегивая брюки.