Будем жестокими
Шрифт:
Дома, за чашкой кофе, Поль еще раз запретил себе забивать голову этой ерундой. Материала очень мало, все равно ничего не получится, тем более, что он никак не мог понять причины их фанатизма и цели их движения. А без этого вся их деятельность казалась Полю детским костюмированным утренником. Он вспомнил, что года два тому назад уже пытался выжать что-нибудь из этой темы, даже завел специальную папку, куда собирал газетные вырезки и собственные записи слухов и легенд, которыми движение обросло, как морской лайнер ракушками.
Он не поленился достать ее с антресоли и, стряхнув пыль, швырнул на свой письменный стол. Папка остро и неприятно пахла слежавшимися
Работать уже не хотелось. К тому же пора было собираться в "Андромеду".
Интересно, подумал он, наскоро побрившись и отмыв руки своим любимым мылом. Неужели на земле есть люди, которые могут обойтись без кабака. Этакие молодцы, способные трезвыми глазами смотреть на свою радость и на свое горе, умеющие систематически работать без дозаправки. Наверное, им можно позавидовать... А может быть и нет... Черт их знает.
Третья рюмка всегда была для Поля критической, он ждал ее с каким-то детским любопытством, потому что ему самому было интересно, куда заведет его подогретое алкоголем воображение. На этот раз он во всей полноте прочувствовал, что живет неправильно.
Почему я так мало волнуюсь в последнее время? Неужели мои чувства атрофировались? Боже мой, какая нелепая, непоправимая беда. Господи, как это пошло и глупо - ничего не чувствовать, ни во что не верить... Молю тебя, не допусти.
Он налил себе еще немного джина.
Я разучился быть естественным, я не способен больше на самое обычное безрассудство. Неужели, сбылось детское проклятье? Все, все твердили подрастешь и будешь гоняться за лишним куском хлеба, позабыв о своих претензиях и счастлив будешь, только когда урвешь кусок пожирнее. Совесть, идеалы - все эти слова потеряют четкость, расплывутся под напором желаний, легко поддающиеся любому толкованию.
Господи, мне уже сейчас хочется хапать, хапать, подгребать под себя. Неужели я никогда ничего не захочу больше сделать без выгоды для себя? И мой мозг, мое проклятье, будет стоять на страже моего благополучия, хотя его никто не просил об этом.
Я не действую. Я статичен, как античный ночной горшок. Рассуждаю, болтаю, часами что-то обмозговываю и не действую... И удивительное дело не хочу действовать. Более того, мне кажется, что это бездействие и делает меня человеком. Парадокс? Ну почему, есть люди действия, есть люди бездействия. Эволюция нуждается и в тех и в других. Неизвестно, в ком больше. Ничего не поделаешь, это диалектика - единственное обоснование пошлой и скучной философской категории, которую мы называем человеческой жизнью. Не нами это заведено, не у нас и голова должна болеть, потому что лично я именно в бездействии обретаю истинное величие. Я - молчаливое большинство!
Впрочем, эта болтовня бессмысленна - а не действую я по той простой причине, что никому мои действия не нужны. Мне негде применить свои силы, и это, пожалуй, очень обидно. Что бы я ни сделал, все принадлежит Великому Уравнителю - мусорной корзине. А если, мне удастся сделать что-нибудь по-настоящему большое, что не влезет ни в одну мусорную корзину, тогда, конечно, придется повозиться, подыскивая для моего творения местечко прямо на свалке.
Но и это только самообольщение для поддержания самомнения и душевного равновесия. Мол, силы некуда применить, а то бы я вам показал, как надо работать, творить, полностью отдаваясь и так далее. Красивая поза незаслуженно обиженного человека, этакого героического в своем роде
Из темноты вновь появился Федор. Он был потный, возбужденный и красивый.
– Держи, - он протянул Полю бутылку.
– Но пока не открывай. Здесь одна девочка с трудом сдерживает в себе желание познакомиться с тобой... Я сказал, что после Конгрива ты на втором месте. Это, по-моему, ее здорово распалило, хотя сомневаюсь, что она знает, кто такой старина Билли.
– Как, впрочем, и ты сам. За всю жизнь ты не прочитал ни одной пьесы.
– Пускай так... Вот ты нам и расскажешь, чем же хорош старик Уильям, и почему ты его еще не сделал.
– Не надо девочки. У нас есть более важная тема для разговора.
– Мой долг, долг твоего товарища, доставить ее сюда.
– Я сказал - нет.
– Напрасно. Не одобряю... Спорить не буду - дело твое, но не одобряю. Замечательная девочка, надо сказать, благовоспитанная, из хорошей семьи. Ее папа на кондитерской фабрике не последний человек, скажу больше первый! Что с того, что она считает дружище Конга составителем комиксов для воскресного приложения к "Спортивному листку"? Разве у нас нет недостатков? Посмотри на себя! Ну и рожа!
– Иди к черту!
– Ухожу, ухожу, - обиделся Федор, но за столиком остался, продолжая что-то говорить про себя, обиженно размахивая длинными руками.
В "Андромеде" было сумрачно и прохладно, как всегда, как на болоте. Непонятно отчего хорошо думалось. Поль уже и забывать стал, когда ему хорошо думалось в последний раз. Давно, давно, давно, давно, давно... Вот и получается, что болото - отличнейшая вещь! Как жаль, что за повседневными заботами забываешь о совершенно необходимых вещах, без которых того и гляди - загнешься. Например, болото. Почему я издеваюсь над собой, просиживая штаны вместе с этими идиотами на вонючих фешенебельных курортах? Что там хорошего? Вечно пьяный, потный, по горло в грязи! Уверен, что на болоте все было бы по-другому. Например, я где-то слышал, что болотный воздух полезен для здоровья, подлечусь. заберусь в глухую лесную сторожку. Может быть, наконец-то, удастся пожить в свое удовольствие. Бродить буду один, и чтобы вода была слышна при каждом шаге, и чтобы почувствовать свои мускулы, и чтобы землю твердую нащупывать с трудом и верить только в себя... А еще - тяжелый рюкзак за плечи, и каждые два часа - глоток джина, как лекарство. Может быть и удастся избавиться от проклятого тумана в башке.
Значит, прав был таксист, жизнь действительно зародилась в болоте, и люди произошли вовсе не от обезьян, а от добрых зеленых лягушек. Жаль, что они порастеряли большинство своих достоинств, доверчиво связавшись с эволюцией. Ходят теперь на задних лапках. Перед кем, спрашивается?
Только скучно там будет, на болоте, девочек ведь днем с огнем не найдешь.
– Скучно, - сказал Федор и плеснул себе и Полю джина.
– Проклятые порошки! Это из-за них моя жизнь не удалась! Не для меня это, вот что я думаю. Чем больше стараюсь, тем хуже выходит, разве я виноват, что у меня их организм не держит! А шеф требует - никакого тебе, говорит, продвижения по службе не будет, если отказываешься. Как будто я не понимаю! Только не могу я - не могу.