Будет револьвер — будем путешествовать (сборник)
Шрифт:
Он был в панике, но я подумал, что он не настолько испуган, как хочет показать. Но я с ним рассчитаюсь. Нехорошо нападать на него, когда он закрыл глаза, но тут я вспомнил, как он ударил меня сзади, а потом ударил по зубам, когда я потерял сознание, так что атаковать его оказалось нетрудно. Я наклонился вперед и, размахнувшись, всадил кулак ему в живот чуть ли не до самого позвоночника. Дыхание и слюна вырвались у него изо рта и он согнулся, ноги его подкосились. Я отступил на шаг, снова размахнулся и ударил его левым кулаком в зубы. В последнее мгновение, однако, я ослабил удар. Пусть он потеряет зубы, но не сознание! Он соскользнул
— Ну ладно, Фостер, — спокойно сказал я. — Хотите начать с Хэнни?
Он облизнул губы, сморщился от отвращения и сплюнул.
— Он собирался в полицию, выболтать все, что знал, — сказал он. — Мы бы все сели за решетку — Стоун, Джейсон и я. Хэнни во всем был с нами, он просто сошел с ума.
— Дальше! Все до конца!
— Мы все вчетвером за последние два года сколотили около миллиона. Началось с Берта Стоуна. Я подал ему мысль. Он приладил подслушивающие устройства к разным телефонам местных бизнесменов, людей с деньгами. Потом шантажировал их. Не только ради денег. Мы получили возможность контролировать некоторые контракты, доходы от строительства в городе. Если возникали неприятности, мы могли оказать давление, чтобы все было шито-крыто. Например, новое строительство жилого района, операция на 15 миллионов. Берт говорил нам, кто заключает контракты, где закупаются материалы. Подписчики знать не знают, что происходит, и никогда не узнают. Можно снимать пенки сколько хочешь. — Он облизнул губы. — Шелл, если хочешь, мы можем включить тебя в компанию. А Стоун просто волшебник. У него есть микрофон, с которым можно подслушивать разговоры, стоя посреди парка, за сотню футов. Никаких проводов, ничего. Целые миллионы...
— Заткнитесь.
Он умолк, и я отвернулся было от него, ища какие-нибудь веревки от штор, что-нибудь, чем можно было бы связать его. Но Фостер снова заговорил, по собственной инициативе.
— Стоун пользовался этим микрофоном, когда мы обрабатывали Тайпера. Тайпера — того профсоюзного босса, который был убит две недели назад. Записан его разговор с членом арбитражной комиссии «Атлас Компани» о стачке, которую Тайпер собирался организовать, если дирекция не откупится 50 тысячами долларов. Мы хорошо запустили в него когти и нагнали на него страху. Тайпер выдал нам сто тысяч из профсоюзного фонда. Члены союза даже не знают, сколько там у них, так что все прошло гладко. Он сам все испортил. Начал угрожать вам. Размахивал пистолетом. Пришлось нам его пристрелить.
— Вам всем? Или лично вам, Фостер?
— Застрелил его я. Но все мы в этом участвовали. В равной мере. Так вышло и с Хэнни. С его убийством. Он начал дергаться: комок нервов. Тогда после вашей ссоры в гриль-баре я и сообразил, как его утихомирить.
Он говорил, не умолкая, и я, наконец, стал удивляться, как это мне удалось завести его так здорово, и всего лишь парой тумаков. Может быть, тут что-то не то? Разъяснение не заставило себя ждать.
— Бросьте револьвер, Скотт. А потом повернитесь. Медленно.
Я повернул голову и увидел Стоуна. Он стоял в дверях за моей спиной, держа в руке большой автоматический пистолет. Позади него в передней мелькал Джейсон. Фостер поднялся на ноги.
— Не очень-то вы спешили, — сказал он злобно. — Я орал достаточно громко, даже в ратуше бы услышали.
Так вот почему он тогда завопил. И всю дорогу водил меня за нос, болтая без умолку, чтобы удержать мое внимание. Стоун был в домашних
— Я сказал — бросьте револьвер, — повторил Стоун.
Его 45-й был направлен прямо на меня. Я уронил свой револьвер. Уголком глаза я увидел, как Фостер шагнул в мою сторону.
— Стой, Вик! — резко сказал Стоун.
Фостер отнял руку от разбитого рта.
— Ты видишь, что этот негодяй со мной сделал?
— Не дури. Нельзя оставлять на нем следы побоев.
— Тогда стреляй. Стреляй в него!
— Минутку, — сказал Стоун, — я хочу знать, как он нас нашел.
Фостер, очевидно, об этом не подумал. Его лицо застыло в недоумении, потом его губы злобно искривились.
— Глория, — сказал он с горечью. — Ну что ж, сама напрашивается... — Он замолк, сжал челюсти, скрипнув зубами.
Через секунду он заговорил, глядя на Стоуна:
— Скотт теперь нам ни к чему. Я тут этому негодяю порассказал... Так что кончай с ним, и точка.
Стоун облизнул губы.
— Ты втравил нас в это, Вик. Твоя идея. Ты и кончай.
Фостер подошел к Стоуну, выхватил у него пистолет и направил его на меня. Еще секунда — и я покойник. Все во мне замерло. Потом вдруг меня осенило, и я выпалил:
— Подумайте сперва, Фостер! На этот раз подставного убийцы не будет!
Он засмеялся.
— А он и не нужен. Вспомните — вы убили Хэнни. И мы трое можем показать, что вы остались с ним вдвоем, и он был последним, с кем вы играли. Вот вы и явились сюда, чтобы разделаться с нами!
Предыдущая секунда плюс то время, когда он говорил, были достаточны. Если до этого во мне все оцепенело, то теперь мысли мои неслись вскачь. При желании я всегда мог выбить Фостера из седла, как бы он в нем ни сидел, а сейчас он сидел особенно крепко. Может быть, — подумал я, — может быть, сработает? И я сказал:
— Убьете меня — и все отправитесь в ту маленькую газовую камеру в Квентине. Полиция будет знать, что это — преднамеренное убийство.
Фостер чуть было не нажал на курок, но слегка отпустил палец, немного опустил дуло револьвера и сказал:
— Вы спятили, Скотт. Это же самооборона. Мы даже сможем предъявить ваш револьвер — тот самый, из которого вы застрелили Хэнни.
Я сказал:
— Ну и дурак же вы, Фостер. Полиция знает, что не я стрелял в него. Я говорил с ними.
— Само собой, говорили. Никогда не унывай, а? Ну, только это вам не по...
— Я могу доказать, Фостер! Сержант Биллингс, например. Позвоните ему. Его дежурство кончилось, но держу пари, он сейчас в участке. Он скажет вам то же, что и я. Я даже рассказал ему об аппаратике, который Стоун спрятал в исповедальне отца Мэндона. — Это его встревожило, и на лице его выразилось сомнение. Я продолжал: — Какой смысл мне врать? Вы можете это проверить за 15 секунд. Я бы даже хотел, чтобы вы проверили. Л не сделаете это, то вместе со мной угробите и себя.
Хмурясь, Фостер поднял левую руку и стал теребить себя за ухо. Я так ждал этого момента, что невольно засмеялся. Все это звучало очень правдоподобно, и все трое молча уставились на меня.