Будьте моей вдовой
Шрифт:
Тонкие губы улыбнулись. Очень так… тонко, практически незаметно – только уголки дрогнули. Кажется, одна я её и разглядела только.
Мужчина посмотрел на находящихся в помещении. Уважительно поклонился. Несколько шелковистых прядей соскользнули вниз. Качнулась в ухе длинная серьга.
– Разрешите представиться, Кентаро Дайгу, адвокат третьей линии.
Так-так, если не ошибаюсь, третья линия – это очень неплохо. Их вроде бы всего четыре. Скорее всего, этот человек имел какие-то дела с Алоном. Третья линия хорошо заботится о своих клиентах,
Кентаро сел рядом со мной.
В первый раз за все время рабе отложил свои заметки и с интересом посмотрел на прибывшего. Даже очки приспустил на кончик крючковатого носа, старый цук.
– Марджари, дорогая, ты забыла нам сказать про адвоката, - сладко прожурчала Юдит. – Разве так можно?
– Горе покрыло мою память чёрной пеленой, - трагическим шёпотом ответила я.
Вообще, чем дальше развивались события, тем отчетливее я понимала: за Алоном тут никто не скорбит. Даже не начинал. И, если у меня изначально была только сделка, то вот родители… их поведение вызывает много вопросов.
Из задумчивости меня вывел голос Давида:
– Я не верю, что завещание составлено моим сыном, - сказал он. – Вы не можете подтвердить печать его силы.
Я не успела ничего сказать, потому что рабе поднялся со своего места, прикоснулся пальцами к бумаге завещания.
– Так-так-так, и правда. Нехорошо получается. Как же при составлении такого важного документа проставили всего лишь оттиск родового перстня, но не запечатали родовой чжу?
Я покосилась на адвоката. Он мне чем-то знаком. Но готова дать зуб мудрости, что раньше мы никогда не встречались.
Кстати, хорошо сидит, стервец. Солнце падает на черные волосы и тает синим отливом. Профиль такой, что хоть сейчас на полотно к лучшим художникам двора Императора-Солнца. Да и держится он… Благородного происхождения, что ли? Один взгляд чего стоит только.
– Согласно своду законов «О брачных отношениях», раздел пять, пункт тридцать четыре, супруг имеет право не запечатывать личной чжу документ, где передается право на материальные объекты, своей половинке, - невозмутимо сказал Кентаро.
Это я как-то упустила. Никогда не изучала этот талмуд. А, оказывается, не помешало бы. Как много ещё открытий дивных мне предстоит… Какого цука я согласилась на эту авантюру, кто скажет?
– Это в случае, если брак заключается между гражданами одной страны, - вставила Юдит.
– Марджари Шитара является гражданкой свободного города Шавасаки и может считаться как гражданкой Джапоны, так и Тлен-Авива, - улыбнулся Кентаро.
– Если сумеет предоставить соответствующий пакет документов, - согласился нотариус и посмотрел на меня: – Что скажете?
Я быстро взвесила возможности и желания. Пожалуй, сходятся. Бумажная волокиту я, конечно, не люблю, но тридцать восемь процентов – это тридцать восемь процентов.
– Сумею, - спокойно ответила. – На какую дату?
– Завтра, - проскрипела Юдит. – А лучше сегодня.
Эка вас, маменька мужа моего… покойного, корёжит. Неужто так мало в доме средств, что хочется загрести дрожащей лапкой Алоновское добро?
– К чему спешка? – очаровательно улыбнулся Кентаро. – У нас в распоряжении целая Неделя Духов, как раз семь календарных дней, за которые нужно вступить в наследство всем сторонам.
Ноахи уже приготовились возражать, но внезапно на нашу сторону встал рабе:
– Согласен. Спешка не красит ни одну сделку. Как завещал нам создатель Яхбе, не стоит спешить там, где не стоит.
Всегда знала, что тлен-авивские боги исключительно мудры.
– Если так… - начал Давид и посмотрел на меня, словно что-то взвешивал… оценивал со всех сторон. – Я бы хотел, чтобы Марджари присутствовала ещё на родовой церемонии проводов Алона к Подземным Рекам.
Я нахмурилась.
Родовые церемонии – это хорошо. Но только для членов рода. Для остальных может быть, как бессмысленно, так и… опасно. Не потому что захотят причинить вред, а потому что надо спускаться в склеп рода, напитанный под завязку чжу. Когда кто-то умирает, то чжу может сходить с ума и не принимать никого из чужаков, считая их «врагами».
Давид хочет проверить насколько я своя? Не принял ли меня Алон в род втайне от родителей? Так это я могу сказать прямо, не секрет. А вот соваться в склеп Запретных Артефакторов я бы точно поостереглась.
– Я… - начала.
– Согласна, - твёрдо произнес Кентаро и под столом с силой сжал мою руку.
В какой-то момент я подумала, что он просто промахнулся мимо коленки, но, взглянув на его лицо, поняла: коленки тут ни при чем.
– Разумеется, супруга не может не почтить дух своего мужа, - сказал он, явно не собираясь давать мне слово.
Я быстро взвешивала варианты: возразить сейчас или промолчать? Кентаро явно что-то знает. Это хорошо. Я не знаю ни цука – это плохо. Решив довериться интуиции, которая подсказала, что стоит согласиться и посмотреть, что будет, только улыбнулась:
– Господин Дайгу целиком прав. Я сделаю всё, чтобы Алон был счастлив в любом из миров.
Юдит прищурилась, но промолчала. Пожалуй, можно поставить на то, что на ногу ей под столом наступил Давид.
Завершив формальности, мы покинули кабинет нотариуса. Рабе удалился вместе с четой Ноах, попрощавшейся со мной настолько холодно, что снега на вершине Хи-ямы могли показаться просто песками пустыни.
Они сели в свой роскошный автомобиль на кристаллах и, сделав эффектный круг, на скорости унеслись подальше от границы. Подбросить меня или хотя бы предложить найти машину никто не удосужился. Ну и ладно, меньше общаешься со змеями – меньше вероятность отравиться.
– Как же вы им не нравитесь, - задумчиво протянул Кентаро, глядя им вслед.
А вот с тобой, голубь сизый, нам, кажется, есть о чем поговорить.
Я повернулась к нему и пристально посмотрела в черные глаза, отбросив маску приличной ши-хотори, и спросила: