Будьте моей вдовой
Шрифт:
– Вы всех так встречаете? – прозвучал чуть хрипловатый насмешливый голос.
Женский.
Не то чтобы причина выдохнуть и расслабиться, но все же можно немного иначе посмотреть на ситуацию. Кому из женщин захотелось помочь Тэ и Акихито? Первый молод, но все время уделяет учебе и целительству. Второй и рад бы, но специфика работы не позволяет крутить налево и направо романы с женским полом.
– По-разному, - уклончиво ответил я. – Поговорим?
– Поговорим. Иди сюда, - кивнула она и направилась в сторону нависающей скалы,
Насколько же я был удивлен, когда проследовал за женщиной и оказался в узкой пещере, где горел огонь, над которым разместился маленький котелок. В воздухе пахло мёдом, травами и чем-то явно крепче простого отвара.
– Хорошее пристанище, - произнес я, с интересом оглядываюсь.
– Вполне, - согласилась хозяйка и села в позу лотоса прямо на коврик у костра. – Присаживайся, шаман… - Из-под плаща выскользнула изящная рука, унизанная тонкими браслетами и перстнями с тёмно-красными перстнями. – Нам есть, о чем поговорить.
Я только приподнял бровь. Кажется, становится всё интереснее.
Подошел, разместившись напротив неё на втором коврике. Явно готовилась и… знала, что я приду. Настолько умная, или тут есть что-то ещё?
Она подняла руки и сняла капюшон.
Красивая.
Однозначно джапонка, да ещё и, скорее всего, с неразбавленной тлен-авивцами или чайнаньцами кровью несколько поколений подряд. Чёрные, как ночь, глаза. Утончённые разрез. Высокие скулы. Прямой нос. Тонкие губы, которые прячут едва заметную улыбку. Ей не нужен макияж. И так природа и богиня любви Аи-Амай наделила всем, чем только можно.
В свете костра её лицо кажется вылитой из золота маской. И… не только лицо. Совершенно гладкий череп правильной формы тоже… сплошное золото.
Тяжелые серьги в ушах и тонкий обруч с маленькими подвесками в виде треугольников придавали только особую пикантность её внешности.
На кого другого красавица с гладким черепом подействовала бы шокирующе, но не на меня. Уж неплохо разбираюсь в чинах и причинах того, как выглядят люди.
– Пусть ваш вечер будет тихим и спокойным, сестра из храма бога-тени, - тихо проговорил я, неотрывно глядя ей в глаза.
И вдруг понял: не могу определить, какого она возраста. Забавно. По отсутствию морщин нет и тридцати. А вот по взгляду могу быть и все пятьдесят.
– И твой вечер, шаман, пусть не заметет пурга, - отозвалась она. – Люблю иметь дело с умными людьми. Меня зовут Мэйдо.
Я чуть нахмурился, перебирая в памяти имена известных мне жриц Кагеноками. Их было немного, Мэйдо среди них не было.
– Джиан. Правда, думаю, вы и так знаете, кто я.
– Знаю, - кивнула она. – На данный момент единственный, кто может помочь Тэ.
Я тут же навострил уши, хоть внешне остался невозмутим. Значит, всё-таки мальчишка. Куда его могло занести, что пришла сестра из храма? Кагеноками – тот ещё божество, известен своими дурацкими шутками и прихотями, которые поднимают с ног на голову всех смертных уже не первый век.
– Буду исключительно рад, - сказал я. – А теперь давайте к делу, пока мы не замерзли в этой пещере. Пусть ещё осень, но это не тепленькие районы Джапоны.
За такие слова с явным намеком на места, где расположились храмы Кагеноками, мне можно спокойно надеть на голову котелок, но Мэйдо только улыбнулась, взяла черпачок с длинной ручкой и опустила в янтарное варево.
– Не переживай, Джиан, я позаботилась об этом.
Как оказалось, о чашах тоже позаботилась. С первого глотка я признал медовый шруках – напиток касты аскетов из чайнаньских нагорий. Там значительно холоднее, даже у нас не столь лютый климат. Аскеты знамениты тем, что большую часть своей жизни проводят в молитвах и совершенствовании духа, после чего становятся божественными воплощениями. Шруках помогает удерживать внутренний огонь, не давая телу погибнуть, пока дух блуждает в лабиринтах других миров.
Любопытно, откуда у неё рецепт? Аскеты те ещё зануды, абы кому его не дадут.
– Я несла им слово Кагеноками, - невозмутимо произнесла Мэйдо. – Удивительные люди, они были рады моему визиту.
– У меня так всё на лице написано? – усмехнулся я.
– Написано, - кивнула она. – И не только это. Но остальное настолько неприличное, что я не буду озвучивать.
Я промолчал. Насколько мне известно, жрецы и жрицы Кагеноками могут спокойно посещать дома утех и питейные заведения, поэтому… ну, не могло у меня быть там столько написано!
Выждав время, показавшееся мне вполне достаточным для вежливой паузы, я тут же задал вопрос:
– Во что вляпался Тэ?
Мэйдо чуть склонила голову, пляшущие блики от языков пламени отразились в треугольниках на лбу. Всё же удивительная женщина. Как она оказалась служительницей храма? Кагеноками абы кого не призовет, значит бог-плут что-то в ней почувствовал. А она в свою очередь полностью принимает все его законы. Не зря шутят, что у жрецов и их божеств одинаковые души.
– Не сам Тэ, но ему помогли. В семье императора очень неспокойно. Мать Рода Баожэй метит в правящую семью.
Я поперхнулся и закашлялся, даже не обратив внимания, что глотку обожгло.
– Баожэй? Хочет управлять Джапонской империей?
– Не лично, - не смутилась Мэйдо. – Через Тэ, который видится ей прекрасной кандидатурой.
– Тэ? – скептично уточнил я. – Глупости. Он не создан для трона, он весь в целительстве.
– Именно, - снова согласилась Мэйдо. – Поэтому Баожэй и считает, что не будет строить ей козни, вести свою политику и пытаться обойти Мать Рода.
Я быстро соображал. Если размышлять так, то да, власть окажется в цепких руках, из которых ещё ничего не выпадало. Временами мне кажется, что Баожей любит только власть, и та отвечает ей взаимностью.